Семь минут, пока шла игра, я выстоял запросто. Хитрость, сразу принять необходимую стойку, искривляя позвоночник в противоположную сторону от «отдыхающей ноги» и не раскачиваться. Наконец проиграла Вера и началось обсуждение наказаний. Она решила выбрать, «стоячку», хотя ей объяснили, что без подготовки она и двух минут не выдержит. Мы поменялись местами, Вера обхватила правой рукой носок одноименной ноги и тут необходимо было помочь занять ей грамотную стойку. Левую руку я ей помог вытянуть, согнув при этом в локте, а отдыхающую слегка развел в сторону. Пока она привыкала к равновесию, я придержал ее за талию и немного за чулочек отдыхающей ноги. Держать равновесие не получалось и Гуннар предложился помочь придержать слегка Веру, пока двое не отыграются, но она решительно выбрала меня, да и держал я уже соседку, сзади иногда отпуская и придерживая за тот же синий чулочек. Мне почудилось сходство нашей пары с Лебединым озером в том моменте, когда партнер собирается поднять лебедя за талию и согнутую ногу. Вскоре пора было заканчивать, и все разошлись по домам, а я стал думать, как приучить родителей к моей «балетной» страсти для начала, хотя бы дома. Чулки дома для меня чисто нижнее белье, в котором не ходят, а под одевают «для тепла», что придумать? Просто крыша ехала, приемливых вариантов не было. Для начала хотелось показать «форму» на Викторе родителям, но у него были другие брюки внешкольные, и в выходные, когда все дома «это» не покажешь. Мама у меня была по специальности радиоинженер и работала в министерстве связи. При министерстве устраивались выставки новой аппаратуры, телевизоров, видеоаппаратуры, была прекрасная фотолаборатория, где можно было самостоятельно обрабатывать заснятое, а фото увлекался я и Виктор. Получилось так, что мы купили фотохимикалии, а мать заказала лабораторию на «после уроков». Получился облом. Время идет, и оказалось одно школа, а другое... У Виктора, как и меня было понятие школьного, и цивильного. В этот день он отдельно от формы надел длинные брюки, единственные которые вне школы у него имелись и о которых я не подозревал. Я был в таком шоке от провала задуманного, что нехотя задумал диверсию. Я решил испортить брюки Виктору. На уроке, когда я обдумывал детали операции у меня от возбуждения даже нижняя часть «мозговой промежности» выдала гениальную проблему, весь вопрос решить сразу. Я должен испортить двое брюк, свои и приятеля. Два резона, я вне подозрений и лишаюсь брюк, но где гарантия, что мне купят новые немедленно? И требовалось время, чтобы вариант немедленной покупки отпал. На предпоследнем уроке я отпросился в туалет и по быстрому выбежал незаметно из школы к таксофону, позвонил матери и передал, что произошло небольшое ЧП, пусть она не волнуется, все скажу при встрече, но в лабораторию мы придем на два часа позже. Перемена и последний урок. Писали мы тогда чернилами, а ручки были перьявые, в которые чернила на перо подавались по каналу. Такие ручки частенько текли, название их было авторучки, заправляли их из чернильницы. Некоторые не имели авторучек и писали из обычных чернильниц, которые покоились в выемках парт. Пузырьки с этим суперкрасителем имелись и у меня. ЧП пока не произошло, но о нем было заявлено. Для сварки металлов, в сварочных мастерских, тогда применялся такой препарат карбид. Для хулиганчиков вроде меня, он применялся таким образом, что при реакции с чернилами, они превращались в вулкан, фонтанировали и разбрызгивались. Мне удалось сделать так, что чернильница парты за спиной на нас сфонтанировала, причем никого не обвинили, повезло, никто в тот день сзади не сидел, болели. Облило нас капитально. Дело в том, что в то время «на трудах» мы лепили из пластелина, и он у нас был повсюду. Карбид оказался в пластилинов мешочке, и попав в чернильницу непредсказуемо выстрелил.

Продолжение >>