Произошло это чисто случайно в далекие 70 годы. Мне по природе в то далекое время доводилось быть шестнадцатилетним юношей, готовым вступить во взрослую жизнь полноценным мужиком, целуя и щупая девок. Почти, как в обычном фильме тех времен, где есть учеба, армия, работа и многое другое, что соответствует сценарию, написанным господом богом и кем-то наверно еще.

Июньское лето, для меня , обычного парня, проходило в семейном досуге на огородах, рыбалках и ночными походами на танцы в соседний пригородный поселок , что можно было считать экстримом в плане деревенской жизни обычного юноши.

Собственно, это были мои первые шаги приобщения к уже созревшим пацанам. Сказать, что я был крутым в то время – нет. Парнишка, пробивающийся в жизни и надеющийся уехать из своей деревни в города, на крупные заводы строить социализм, как и большинство парней

нашей деревни. Собственно в 16 -то лет особой задачи и не стояло передо мной.

Безбашенности мне тоже было негде занять, всегда завидовал лихим парнями, кто мог прижать девчонку в углу и помять ее твердую, созревающую грудь, поцеловать в засос ее сладкие губы.

То, что произошло июньским днем можно отнести в раздел невероятного. Мы с моим другом Колькой пошли на рыбалку. Это обычное занятие и возможность уйти от опеки родителей с их домашними и огородными работами, что всегда тяготят парнишку в этом возрасте.

Сидя на исадах, образованных излучиной реки, в соседних заводях мы в ожидании клева тупо смотрели на свои поплавки, покоящиеся на речной глади, что иногда менялась на рябь под дуновением ветерка .

Неожиданно, как гром среди ясного неба, ватага деревенских девок появилась за кустами на соседнем желтом песчанике, что растянулся под воздействием течения реки на многие метры, и мог сравниться разве, что с Сочинскими пляжами, о которых говорили редкие счастливчики нашей деревни, бывавшие там.

Раздевшись догола с визгом и хохотом компания, бросилась в воду. Собственно, место для купания малышни и взрослых особей женского пола было идеальное и обычно деревенские девки купались здесь, предварительно обследовав окрестности для создания видимости своей целомудренности. Часто они приходили на эти исады, чтоб вдали от посторонних глаз понежится в речной воде.

Удача поглазеть на голых баб было нам с Колькой, как подарок, благо мы сидели у самой воды за ивовыми кустами , невидимые с тропинки, что шла вдоль берега по обрыву. Колька в соседней заводи мог с трудом видеть происходящее, через двойной заслон кустов и шепотом все спрашивал что видно.

— Тихо ты останавливал я его.

Зрелище и правда было кратковременным, так, как тела в воде совсем непрозрачной были совсем не видны. Терпение его лопнуло через минуту, или две и предложение захватить девичью одежду, что лежала на берегу, а потом полюбоваться на голые девичьи тела показалась мне верхом его изобретательности. Кто-то из парней уже проделывал такую шутку над девичьей компанией и рассказывал, как они гнались за ним голые по берегу.

Шепотом сговорившись, мы выскочили из под обрыва, но неожиданно у Кольки под ногами обвалился песчаный берег, и подверженный обычному всемирному тяготению, он скатился в воду с высоты более метра , практически полностью потеряв возможность участия в этом мероприятии, но в тот момент я этого не заметил. Про это я узнал позднее, когда события уже приобрели необратимый характер и Колька стал моей занозой по жизни . Как и было задумано, я бросился к кучкам девичьей одежды, лежащей на песке и стал лихорадочно собирать ее в охапку, в надежде скорейшего получения удовольствия от созерцания прелестей девичьих телес и триумфа наших планов.

Визг, крики, адреналин и радость в душе сменилась растерянностью и полной беспомощностью в руках пяти — шести или более, старших по отношению ко мне девиц, что появились из-за кустов совсем неожиданно. Откуда они взялись я так до сих пор и не знаю. Может они шли по берегу, может загорали там…

Кошмар борьбы, мелькание голых девичьих тел и наконец полное бессилие и ощущение беспомощности охватило меня.

Где Колька, почему его нет? Кто поможет?, Что делать?

— И что этот придурок хотел?

— Девичью одежду ему нужно?

— Ну так давай оденем его — вот потеха будет.

— И правда, девчат, давай.

Отрывками, как в кино звучали отдельные фразы, но в пылу борьбы я так в подробностях и не запомнил их последовательность.

Кутерьма началась вокруг меня, мои сопротивления практически ни к чему не привели.

Силы быстро закончились, а вывернутые на излом пальцы сделали меня совсем беспомощным — деревенские девки — это сила натренированная деревенской работой с вилами и граблями.

Ощущение голого тела, после быстро сдернутого с меня одеяния, перед девками, еще давало какие-то силы, но голубенькие трикотажные девчачьи трусы, уже пропустили мои ноги и прикрыв мужское достоинство, лишили меня сил окончательно. Слезы затуманили глаза. Как во сне меня обжимали, покрывали какие-то предметы, совсем не свойственные мне и что-то сделать, чтоб воспротивится этому я уже не мог .

— Кошмар – ЭЭЭЭ — ужас, позор на всю жизнь, такого никогда не было.

— Вот попал — это конец!

Следующая сцена, запечатлевшаяся в моих мозгах – это меня ведут в деревню, пальцы на изломе, иду, голова практически у колен, может чуть выше, но периодически могу видеть пространство в обозримом горизонте..

Вижу край подола сарафана, что чуть закрывает мои колени и два бугра на груди — совсем не мальчишеский атрибут.

— Я уничтожен в моей деревне, меня увидят, сопротивляться нет сил.

На голове платок, повязанный по типу послушницы монастыря, скрывший мою прическу а-ля Билз.

Впереди, вдали появилась компания из пяти парней – кошмар.

Они уже рядом.

— Бабы, вы что, изверги? — голос из компании

— Отвали.

— Не мучайте девку.

— Ха-Ха-Ха

— Не лезь к нам.

— Дуры, я не дам мучить красавицу.

Было еще немало реплик.

К моему ужасу мой избавитель, век бы его не видеть, оторвал меня от моих врагов.

— Ну что красавица, я спас тебя?

— За тобой поцелуй.

Самое кошмарное, что это был 18 летний гроза танцевальной площадки, по прозвищу Гриня — крутой парень, что держал в страхе всех деревенских и тех, кто появлялся в пригороде и заявлял о своей независимости малейшим намеком. В своей компании он имел пару друзей, что прошли через малолетку и имели совсем отличный от всех пацанов взгляд на жизнь. Меньшего кошмара я представить не мог.

— Ты чего заменьжевалась красавица, не целованная что ли?

— Не хочешь, так я тебя сам поцелую.

С этими словами он обхватил меня за шею и впился губами в мои губы, которые от неожиданности влились в его рот как кисель.

Громкий хохот и визг сопровождал этот поцелуй.

— Это мой конец, меня сейчас убьют.

Все это, казалось, длилось целую вечность.

В какой-то момент, почувствовав слабину в его объятьях после поцелуя, я вырвался и бросился бежать по полю в направлении, которое еще и сам не представлял.

Дальше от этого кошмара, дальше от всех, от смерти, от позора, от чего-то непонятного, куда я попал.

Как я оказался на окраине деревни в лесу помню не совсем отчетливо.

Отдышавшись, я присел в изнеможении под кроной какого-то дерева.

Пульс в висках постепенно начал ослабевать.

Голос, совсем недалекий, как кувалда стукнул мне в голову

— Девочка, мы заблудились немного.

— Где здесь дорога, которая идет на лесобазу?

— Какая девочка?,

— Кто здесь рядом?

Оглядевшись, я увидел только пару пожилых мужчину и женщину одетых в одежду грибников с корзинами в руках.

— Это точно какой-то сон.

Вокруг ни души, взгляды и слова обращены явно ко мне, и другого объяснения в сложившейся ситуации нет.

Сознание лихорадочно искало ответа.

— Как-то нужно реагировать.

— Обращение и взор грибников...

— Я что, девочка?

Осознание положения в моем виде и обращение ко мне включило принцип самосохранения.

Кое-как объяснив направление, с объяснением, что у меня все в порядке, что по моему виду было трудно определить я, наконец, остался один.

— Нужно избавится от этих тряпок.

Первая здравая мысль, после бега и прошедших событий пришла мне в голову.

Инстинктивно мои руки задрали подол сарафана и вырвали меня из плена чуждой мне тряпки. Ощущение наготы при нелепо торчащих чашечках лифчика на моей груди, и вид синих трусов охладили первоначальный порыв.

То, что я буду просто голый среди леса, снова повергло меня в ступор.

— Меня принимают за девочку.

— Дождаться темноты, в том виде, что я есть.

— Можно добраться до деревни не привлекая внимания, потом огородами до дома, а дальше..., — дальше будет видно.

Нырнув снова в объятья сарафана, я направился в направлении деревни.

Адреналин, окончательно закончившийся после общения с грибниками, вернул меня к обычным ощущениям.

Обычным конечно это назвать нельзя даже в приблизительном плане. Мою грудь сдавливал атласный лифчик, врезаясь в мою кожу, создавая не совсем приятное чувство. Трусы, явно не мальчишечьи по удобству, зажимали мое мужское достоинство, с каким-то остервенением. После нескольких манипуляций для придания удобства, неожиданно возбудилась моя плоть и легла в нижней части живота плотно прижатая трикотажем по размеру мне явно неподходящим.

— Что за наваждение?

— С какого Х..

Смешанные чувства раздирали меня на части. Стыд и какая-то гадская заноза в виде неожиданного приятного ощущения пленила мое сознание.

Все неудобства вдруг отошли на какой-то третий план, и постыдное желание вцепилось в меня как капкан в лисицу — не добит кости, но и не отпускает.

Прикосновения к нижней части упомянутого живота стало как магнит, что притягивало мои руки с постыдной регулярностью. Ощущения неудобства, куда-то испарились, и волна неконтролируемых судорог захлестнула мой организм.

Домой я появился только ночью, переодевшись в бане в нестиранные трусы и майку, что благо лежали там в куче грязного белья.

Выслушав от матери длинную, не совсем понятную теорию о совести, о долге, я наконец утонул в блаженном, полном безвестности сне.

Новая жизнь началась прямо с утра.

Объяснить что-то вразумительное матери о висящей на заборе моей одежде, включая трусы, я так и не смог.

Уже вечером после работы она пыталась успокоить мои переживания на счет случившегося, и конечно без успеха.

Тем же утром стоило, мне появиться в огороде, меня окликнули.

— Сашка, иди сюда.

Три девицы из вчерашней компании вышли из-за кустов сирени, что росли у самой калитки. Улыбающиеся нахальные лица торжествовали.

— Че надо? — ответил я.

— Одежду отдай.

— Поносил и хватит.

Заговорили они хором.

Вот гады, подумал я. И тут я вспомнил, что трусы, которые мне надо возвращать позорно испачканы моей спермой. От этих воспоминаний я покраснел.

— А пошли вы на хуй. Я выкинул все в речку, думаете я весь день в ней ходил?

— Ты че дурак?

— А может тебе понравилось и отдавать не хочешь?

Снова хором затараторили они.

— Не дури, это денег стоит.

— Ты че голышом целый день ходил и домой пришел голый?

Аргументов у меня не было и я просто повернулся и ушел в дом.

— Черт, надо постирать и отдать,

— Черт, вот влип.

Как только девки ушли я опрометью бросился в баню.

Достав с чердака одежду я лихорадочно стал отстирывать хозяйственным мылом мои следы. Провозившись полчаса я кое-как избавился от позорных пятен. Зайдя в дом и достав утюг я стал сушить этот интимный предмет женского мира. Вчерашние воспоминания вдруг нахлынули на меня стояком моего хозяйства. Держа в руках мокрые трусы я снова ощутил желание быть девочкой, которой они свойственны и естественны в облачении.

Крамольная мысль, как аргумент вдруг зародилась в моей башке.

Неужели я похож на девочку? Вчера меня принимали за нее. Надо проверить.

Скинув свою одежду я трясущимися руками с трудом застегнул застежку на лифчике, который снова врезался в мою кожу. Засунув в чашки, отороченные кружевными полосками вчерашние гольфы, набитые речным песком я вновь ощутил тяжесть женских грудей, как будто принадлежащих мне.

Подойдя к трюмо я увидел нелепо торчащий мужской предмет диссонировавший с красотой торчащих грудей.

— Черт, трусы мокрые.

Как под гипнозом я метнулся к маминому шкафу. Господи, сколько там всего красивого, нежного изумительного. Так, нельзя, чтоб мама заметила.

В коридоре в старом сундуке лежит много старых вещей, которые мама уже не носит, как все это вдруг вспомнилось, вдруг…

Ворох женской одежды и белья. Почти новые трусики из шелка скрыли мое достоинство, прижав к животу. Так уже лучше, уже не видно явного несоответствия Что там еще девочки носят?

Чулочки, так, нужно подобрать пару. Господи сколько их тут. Такие правда сейчас не носят. Чистый капрон, не тянется. Ну наконец-то. Натянув тугую пару на мои теперь уже девичьи ножки я метался по дому в поисках резинок, чтоб закрепить их на ногах.

— Черт, где найти резинки? Нет..

Снова роюсь в мамином шкафу. Ого... Я этого еще не видел.

Почти новый розовый атласный пояс для чулок. Довольно широкий, почти как послеродовой пояс, только кружевная оторочка и вышивка на передней части. Куча крючков была застегнута почти мгновенно и плотное изделие охватило мои бедра, еще более выровняв поверхность живота. Господи какое счастье девкам, носить эти прелести. Чулки на моих ножках натянулись и стали гладкими и приятными, вытянув поддерживающие резинки пояса.

Комбинацию из маминого шкафа я брать не стал. Снова в сундуке нашлась простенькая чуть отороченная кружевами голубая нейлоновая вещица и плотно обняла мое тело. Господи я и правда почти как девочка. В отражении зеркала на меня глядело прелестное существо в изумительном облачении.

Сарафан скрыл интимную прелесть и девочка с мальчишечьей прической улыбнулась из зеркала трюмо. Туфли мамы были немного маловаты, а вот босоножки с3х сантиметровым каблучком приятно вытянули мот ножки немного вверх. Чудо, Прелесть. Фантастика. Косынка, повязанная, как вчера испортила вид, но в отражении больше нельзя было узнать Сашку с улицы береговой. Неизвестная девица без имени и очень даже ничего.

Пройдясь по дому как модель по подиуму я ощутил прелесть и легкость девичьей жизни. Трение обтянутых капроном ножек вывело меня наверх блаженства и судороги оргазма неожиданно захлестнули мальчишечье тело.

Господи, я ж трусы испачкаю. Задрав подол сарафана и комбинации я отчаянно пытался сдернуть пояс и трусы, но они плотно затянутые не хотели опускаться

Крючки, их не меньше 15 штук, расстегивались медленно, словно не желая расставаться с насиженным местом. Когда же пояс вместе со скользнувшими с колен чулками рухнул на пол, на трусах чуть ниже пупка проступило мокрое пятно семенной жидкости. Господи сам себе создаю проблемы.

Теперь и эти стирать. В зеркале трюмо отражалось нелепое созданье с перепуганным видом совсем не привлекательное, и даже немного уродливое.

Разложив все по местам и оттерев влажной тряпкой маленький след моей шалости на поясе я занялся стиркой. Шелк отстирался мгновенно, зато сушка двоих трусов заняла почти час. К концу этого часа я уже сомневался нужно ли отдавать столь желанный предмет хозяйке. Я же утопил его, как я теперь его достану. Будут смеяться, что не хотел отдавать. Черт ну и ситуация. Ладно, будет видно. В любом случае стиранные трусы отдавать нельзя — заподозрят. Надо их немного поносить, но не пачкать спермой. Вновь синий трикотаж обтянул мои ягодицы. В зеркале снова нарисовался мальчишка в девичьих трусах с бугром торчащим в неположенном месте.

Интересно, а как это будет выглядеть, если его загнуть. Картина изменилась кардинально. Плотный трикотаж так сдавил и прижал мужские черты, что появилась небольшая боль в яичках, правда тут же пропала. Зато вид стал просто изумительный, от которого гладкая поверхность под ластовицей затвердела, но все равно выглядела как девичья невинность.

Снова бюстгальер опоясал мою грудь и комбинация из сундука ласкала мои колени, снова чулки и пояс потребовались для завершения картины.

На этот раз я одел пояс под трусики, так, чтобы в любой момент можно было из снять и не портить этот шедевр разными бяками.

Подбирая среди маминых вещей из сундука какое-нибудь подходящее платье я перемерил все, что только можно . Многие вещи мне были не по возрасту , некоторые вполне можно было носить и моим сверстницам. Увлекшись этим занятием я не заметил, как пролетел целый день.

— Господи, мама скоро будет.

Нехотя я складывал свой гардероб в сундук. То, чем наградили меня девки, вернулось снова на баню, но теперь уже аккуратно сложенное в ящик из под посылки.

Разговор с мамой длился долго. Конечно, я не рассказал о новом мире, открывшемся для меня так неожиданно. Она посочувствовала, но сказать что-то и посоветовать в этой необычной ситуации не могла. Ситуация для деревенского парня и вправду сложилась сложная.

Колька не появлялся уже второй день. Гаденыш, предал меня, не помог отбиться от такого позора. Подозреваю, что он даже рад, что его соперник по играм и в жизни – друг вроде бы попал в такую ситуацию.

Слухи по деревне разносятся мгновенно. На третий день улыбки взрослых и ехидные усмешки сверстников подтвердили мое унизительное положение.

Никто не звал меня играть ни в футбол, ни на рыбалку, ни в вышибало.

Образовался какой-то вакуум.

Все это усугублялось самобичеванием по поводу моего неудержимого облачения в женские тряпки. Я наверно ненормальный. Что меня толкнуло на эти действия...?

Наконец я осмелился и пошел к Кольке, чтоб хоть как-то быть в настоящей жизни. Колька вышел, улыбаясь, как-будто только что съел медовый пряник.

Вид и взгляд с каким-то превосходством явно говорил, что это уже не прежний Колька, бывший моей тенью, а вроде, как хозяин в этой жизни

Делая вид, что ничего не произошло, я спросил

— Ты че пропал

Ответ меня явно не обрадовал.

— Дак, ты ж теперь вроде с девками дружишь.

Я опешил.

— Какими девками?

— Все говорят, что ты с ними в куклы играешь.

— Что за хрень? Кто говорит? Ты что?

— Да все.

— Слушай то, что ты меня предал и не помог, я теперь тоже всем расскажу.

С этим словами я направился к Верке Козловой, одной из тех кто участвовала в моем унижении и требовала вернуть одежду

На мой прямолинейный наезд Верка сразу ответила чисто с бабской агрессивностью, как будто я был один из ее рода представитель.

Разница в возрасте и ее личная неустроенность в плане мужиков наверно, (теперь я думаю, что это было так), нашла во мне врага на котором можно было отыграться. По крайней мере один из врагов противоположного лагеря.

— Что, понравились девичья одежда? Решил оставить себе? Наверное все эти дни носил ее. То-то тебя было не видно. А ну, покажи, что у тебя за трусики?

Такого наезда я явно не ожидал и вспомнив недавнее блудливое поведение покраснел.

— Ага, вижу, чья кошка мясо съела.

Короче девочка, будет у тебя новая жизнь.

Опешивший я стоял перед Веркой не в силах произнести ни слова.

Минутная пауза наконец включила мои мозги.

— Дак я бросил ваши тряпки в реку.

— Ага, рассказывай, кому теперь докажешь.

Сам наверное дрочишь на них.

Откуда у Верки такие познания в жизни и почему я должен дрочить на бабские тряпки? Конечно, она старше меня. А я как телок теперь в ее руках. Мысль неожиданная пронзила мое сознание, может бросить это одежду в стоячую воду, на реке много таких мест, и показать им это место. Точно…

Но лучше говорить с Надькой Селивестровой – она не такая зараза.

Дома роящиеся мысли рисовали картину, почти логическую. Бабы приходят на реку , достают свои тряпки и я свободен…..

Так, вся деревня знает, что я был одет, как баба – все-равно клоун на всю жизнь. Может отдать им часть, например лифчик. Надо поискать в мамином гардеробе замену. Господи, зачем мне это? Так перебрав весь гардероб все плюсы и минусы я так и не решил, что будет лучше.

Присоединится к парням, которые шли на охоту на белок, мне не удалось.

Обидные слова – это не девичье занятие ударило по мне как дубина.

Куда мне теперь?

Мама опять ничего мне не посоветовала. Подожди, все уляжется.

Как ждать, я ведь живу, и я здесь?

Жить в обществе и быть не принятым ни одной частью его...

Дома я опять, как будто назло всем, оделся в девичьи шмотки. Очередной оргазм пропустил в те же синие трусы, только теперь в задней части, почти там где у девочек обычно мокро.

Снова, чтоб не оставлять следов, простирав уже, как свои, я намерился выбросить их в реку, но спустя час или полтора опять все сложил в коробке на бане. Трусы вывесил на веревке, предварительно натянув ее вдоль конька. Что я за чудо? Что со мной

События следующих дней ломали мои представления о жизни, как солому.

Верка появилась в моем доме без предупреждения, я имею ввиду без стука.

Мое тупое занятие, мытье посуды, заказанное моей мамой с утра как раз пришлось на этот момент.

— А... девочки при делах… прозвучала ядовитая Веркина реплика

— Ты че, дура, вваливаешься без стука?