- Тебе нравятся мужчины?
Я недоумённо посмотрел на своего друга:
- В каком смысле? нравятся мужчины??
- Сексуально, - тихим голосом ответил Дима.
Я даже закашлялся, услышав ответ друга. Положил кружку с чаем на стол и изобразил гримасу отвращения на лице.
- Фу-у! Я же не голубой. А почему ты это спросил?
Дима тоже поставил свою кружку на стол и серьёзно посмотрел на меня.
- Я вижу, у тебя проблемы? - он не договорил, ожидая, что я сам продолжу.
Видя, что Дима разгадал моё состояние, я всё ещё не решался рассказать ему о своей проблеме. Мне было тяжело на душе. Я не решался посмотреть ему в глаза, боясь, что он поймёт моё состояние.
- Тебе плохо, тебе очень плохо?! - то ли утвердительно, то ли вопросительно произнёс Дима.
Я замахал головой, соглашаясь с ним.
- Что, с Ленкой снова поссорился?
Я посмотрел Диме в глаза и произнёс сдавленно:
- Да.
Дима сделал большой глоток из своей кружки.
- Плохи дела твои, дружок. Это уже третий раз за два месяца.
Я снова закивал в ответ.
- Ну, и что ты намерен делать?
- Не знаю, - я отрицательно покачал головой, машинально взял кружку левой рукой и сделал глоток. Чай оказался холодным и совсем не похожим на чай. Я отложил кружку в сторону.
- Чай остыл, - сказал я.
- Да, да, я сейчас подогрею, - Дима долил из большой пластиковой бутыли питьевую воду в электрочайник и включил его.
Пока чайник нагревался и закипал, мы сидели молча, каждый думая о своём. С Димой я был знаком уже много лет, ещё со школы. Он на три года старше меня. Однажды, в четвёртом классе, уже после школы, ко мне пристали какие-то блатные пацаны, примерно моего возраста, и стали просить у меня денег. Не знаю, с чего они подумали, что у меня есть деньги, но пару раз они меня ударили в живот. В следующую минуту на этих пацанов налетел какой-то парень и раскидал их во все стороны. Как потом оказалось, этот парень учился в одной со мной школе. Так мы познакомились и подружились. С тех пор ко мне никто никогда не приставал, потому что знали, что у меня есть "крыша". Прошли годы. Наше знакомство вскоре переросло в крепкую дружбу. Я часто приходил к нему домой, просто так. Мне было интересно с ним. Он был для меня как старший брат, при надобности помогал мне как советом, так и делом.
Вдруг мои воспоминания прервались закипевшим чайником. Я рассеянно наблюдал, как Дима наливал мне новую порцию горячего чая.
- Ну что, продолжим? - спросил он, усаживаясь за стол напротив меня.
- Давай, - нехотя ответил я.
Мне не очень нравится, когда мне перемалывают все кости, но что-то в Диме, то ли речь его, то ли телодвижения, а может, всё это вместе, привлекают меня в нём. Иногда мне хочется разорвать любые отношения с этим умником - Димой. Он почти каждый день выпивал, много курил, свободно вставлял в свою речь матерные слова. Но иногда он был спокоен, обаятелен, не выпивал, не очень много курил, почти не матерился. В такие дни общаться с ним было одно удовольствие.
- Из-за чего вы поссорились? - спросил Дима. Он встал, открыл форточку, достал из кармана рубашки пачку "Петра", послал шелчком пальца сигарету в рот, поджёг её зажигалкой, из того же кармана, и глубоко затянулся "ароматным" дымом. Его глаза на несколько секунд покрылись пеленой. Он наслаждался. Белесый дым струйкой затягивался в открытую форточку.
- Так из-за чего вы поссорились? - переспросил меня Дима.
Я помялся немного перед ответом:
- Да из-за пустяка.
- Пустяка, говоришь? Не из-за каждого пустяка ты становишься таким пришибленным. Не из-за каждого пустяка ты ссоришься со своей Ленкой.
- Не из-за каждого, это уж верно, - ответил я.
- Так что случилось между вами? - Дима взял свободной рукой пепельницу и встряхнул в неё пепел, - ты стесняешься меня?
Я покраснел от стыда.
- Нет, конечно. Я тебя не стесняюсь, - поспешно ответил я, - просто ты меня можешь не понять.
- А ты попробуй, - Дима сделал последнюю затяжку, потушил окурок о пепельницу, закрыл форточку и сел за стол.
Я почувствовал, как сердце моё бешенно бьётся, отдаваясь гулом в висках, ладони влажными стали.
- Хорошо. Раз ты настаиваешь, то я тебе скажу, - я вытер влажные ладони о джинсы, - но обещай мне, пожалуйста, что не будешь никому об этом говорить.
- Хорошо.
- Нет, нет, - стал настаивать я, - ты дай слово.
- Ну хорошо, я даю слово, - Дима выглядел явно заинтриговано.
- И ещё. Пообещай, что не будешь смеяться надо мной.
- Обещаю, обещаю. Не тяни, давай говори.
Я сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и начал говорить.
- Мы поссорились с Ленкой из-за женской одежды, что нашла она у меня в вещах.
- Так ты что, любовницу себе завёл? - удивился Дима. Его удивление было безмерным.
- Нет, конечно. У меня есть жена, хоть мы с ней и не расписаны, которую я очень сильно люблю, а тем более изменять ей я не намерен. Понимаешь?
- Понимаю, - кивнул головой Дима.
Я продолжил:
- Мне пришлось дать клятву, даже побожиться, что я ни с кем не встречаюсь, что я ей не изменяю с другими женщинами. Уф, как вспомню эти минуты, так в жар и бросает, руки предательски начинают трястись, - я посмотрел на свои руки, они действительно дрожали, - я её люблю, очень сильно люблю, - передо мной возник образ её улыбающегося лица, - сердце болит, кровью обливается, когда вижу что она мне не верит. А ты её знаешь, женщина она импульсивная, сама не знает, что учудит в следующую минуту. Боюсь я.
- Боишься, что она уйдёт? - спросил Дима.
- Да, - я закивал головой, - хоть она и стервой бывает иногда, когда плохое настроение у неё, и кричит так, что за квартал слышно, люблю я её, не знаю что без неё буду делать.
- Не идеализируй её. Женщин в нашей стране, если верить статистике, намного больше, чем мужчин.
- Как ты можешь так говорить? - удивился я, - Лена - это та единственная и привлекательная, которая нужна мне. Без неё я ничто, я погибну.
- Не смеши меня. Погибнуть из-за женщины, пускай даже из-за любимой и чертовски привлекательной, не самый умный поступок.
Я обдумывал его слова.
- Так что там с женскими вещами? Ты не договорил, что случилось дальше, - поинтересовался Дима.
- А что дальше? - невесело спросил я, - а дальше было хуже.
- Хуже, чем до этого было?
- Намного. Она спросила, что если у меня на самом деле нет любовницы, как я говорил, то как у меня в вещах оказались предметы женского туалета? Я так нервничал, когда она спросила это, как никогда в жизни.
- А дальше что?
- А дальше я рассказал её правду, - я стал массировать ладонями свои виски, чтобы унять напряжение в голове, - лучше бы я её этого не говорил. Лучше бы я наврал ей, сказал что у меня есть любовница.
- Ну и что ты ей сказал? Какую правду? - нетерпеливо спросил Дима.
- Я сказал ей, - я замолчал на несколько секунд, обдумывая стоит ли говорить дальше, - я сказал, что женские вещи мои, что я их себе сам купил. Она меня спросила, нравится ли мне наряжаться в женскую одежду, и я ответил утвердительно. После этого она подняла на меня крик и обозвала педиком.
- М-да, дела. Ты ещё легко отделался, - глаза у Димы как-то странно блеснули, - а ты на самом деле пед? ну того, голубой?
- Нет, конечно. А тем более с мужчинами никогда не занимался этим, ну ты понимаешь, чем.
- Сексом что ли?
Я в который раз снова покраснел. Простота и прямолинейность моего друга всегда удивляли и смущали меня.
- Ну да.
Небольшая пауза в разговоре. Я смотрел на Диму, но никак не мог понять, что он думает обо всём сказанном. Только в глазах его огонёк непонятный сверкает. Сердце моё застучало в груди. Я жду ответа, как он отнесётся к моим словам.
- Тебе на самом деле нравится наряжаться в женскую одежду?
Я перевёл свой взгляд на стол, боясь посмотреть другу в глаза.
- Да, - тихо произнёс я.
- А что Лена? Что она говорит, кроме того что ты педик?
- Она ненавидит мужиков, наряжающихся женщинами, как она говорит. Она нашла моё любимое вечернее платье и туфли к нему. Заставила меня всё это надеть и сфотографировала меня в таком виде, - от обиды на свою жену я чуть не заплакал, глаза увлажнились от слёз.
- Ты очень ранимый, - Дима встал, обошёл стол и сел слева от меня. Его правая рука обняла меня за плечи, - не плачь, малышка.
- Почему ты назвал меня? малышкой?? - спросил я.
- А ты против?
Я посмотрел Диме в глаза.
- Нет, конечно.
- Правда?
- Честное слово, - твёрдо ответил я.
- Скажи, а зачем твоя Ленка сфотографировала тебя в женском платье? Ты вроде говорил, что ей это противно, а может она всё-таки заводится от таких фотографий?
Я горестно вздохнул и вымолвил:
- Если бы... На самом деле всё проще: она меня шантажировать хочет. Если я до завтрашнего дня не выброшу всю женскую одежду, что имею у себя, то она распространит эти фотографии во всех местах, где только возможно: на работу мою, родным, знакомым. Она сделает всё, лишь бы побольнее меня ударить. А я не хочу выбрасывать платье!
- Ничего себе, твоя Ленка такая жестокая? - указательным пальцем правой руки он вытер слёзы у меня на лице.
Мне было приятно и стыдно одновременно.
- Ты думаешь, что я слабый, что только и умею, что хныкать?
- Совсем нет, - заверил меня Дима, - ты очень красиво выглядишь, малышка.
- Серьёзно? - мне очень понравились его слова.
- Ты, ты... - он внимательно посмотрел мне в глаза, от него пахло немного терпким и сладковатым мужским одеколоном. Трёхдневная щетина придавала его лицу мужественности и силы. Он обнял меня за плечи и поцеловал в губы. Сначала мне хотелось оттолкнуть его от себя. Мне было очень не ловко: меня обнимал мужчина, как я когда-то свою жену. Наконец, оторвавшись от моего лица, Дима взглянул мне в глаза.
- Я тебя люблю. Ты самая красивая малышка, - прошептал он мне в ухо.
- Я тебя тоже люблю, - прошептал я, и мы слились в сказочном и волшебном поцелуе.
