Первая неделя в новой школе для Элеоноры Аркадьевны была сплошным кошмаром. Каждый урок в 9-А был сродни походу по минному полю: одно неосторожное движение и могла упасть доска, рассыпаться стул, что-либо взорваться или неожиданно выползти какое-нибудь животное (она конечно как биолог к животным относится нормально, но не к мышам и змеям, неожиданно вываливающимся из собственной сумочки или учительского стола). А ведь именно в этот класс, её, всего с двухгодичным опытом работы, назначили руководителем. До неё, в течение месяца, в 9-А уже сменилось два классных руководителя: одна, проработавшая в школе 20 лет, угодила с инфарктом в больницу, а вторая, выпускница пединститута этого года, была уволена. По этому поводу ходило много слухов, одни говорили, что она пыталась совратить своего ученика, другие, что этот ученик принудил её. Второй участник этой истории Женя Совчак. По общему признанию тайный вдохновитель всех пакостей в классе. Каждый раз, когда его пытались «вывести на чистую воду», он поднимал голубые глаза и принимался хлопать своими длинными (предмет зависти женщин) ресницами. При этом его лицо принимало обиженно-смиренное выражение, мол, возводите напраслину, я все вытерплю. Ну, чистый агнец божий. Он был единственный сын у родителей, которые души в нем не чаяли. А, кроме того, его отец, пожалуй, самый богатый и влиятельный человеком в городе. Так что любые конфликты с его сынком, независимо от правоты, оканчивались плачевно.

Урок биологии был сегодня в 9-А последним. Сюрпризы, подготовленные на этот раз, не сорвали занятие полностью: всего лишь не писал мел, да еще стул издал неподобающий звук, когда она присела.

- Женя Совчак, останься пожалуйста после урока.

Женя громко вздохнул нарочито тоненьким голосом и принял уже привычное скорбное выражение лица. По классу пронесся смешок.

Когда все вышли, Элеонора Аркадьевна села за парту напротив Жени.

- Евгений, давай поговорим как взрослые люди.

- А шо я таки с этого буду иметь, - тщательно изображая одессита, выдал Женя.

- В смысле?

- В смысле кого я буду иметь. Я вот хочу Вас, - Женя снова смотрел невинным взглядом, будто бы только что не он произнес пошлость.

Элеонора на секунду оторопела. Конечно, она знала о своей привлекательно-сти - идя по улице даже в строгом костюме (тем не менее, подчеркивающем её точеную фигурку), с тщательно уложенной копной волос золотистого цвета, в свои двадцать пять, не раз ловила похотливые взгляды мужчин. А что до строгого костюма, при творческом подходе к его ношению, он может возбудить фантазию мужчины похлеще полной наготы. Не раз ей делали признания и предложения. Но чтобы так нагло, да еще юнец. Но она тут же взяла себя в руки. Если сейчас проиграет, в школу можно уже не приходить, сломают.

- Ну что же, значит торг. Знаешь, позволить иметь себя за то, чтобы в классе просто было тихо, это слишком низко оценить. Если себя не ценишь сам, то и другие ценить не будут. А вот можешь ли ты доставить удовольствие взрослой женщине?

Теперь в глазах Жени отразилось полное смятение. Он ждал взрыва негодования, криков, ну на крайний случай, попытку найти у него сочувствие к нелегкой доле учителя. Но чтобы взрослая, чертовски привлекательная женщина, как её окре-стили между собой ребята «Снежная королева», так просто согласилась практически переспать с ним, по своей воле, это было невероятно. Предыдущая молодая училка не в счет: во-первых, ни в какое сравнение с Королевой, ту вообще не отличить было от его сверстниц, да и одевалась попроще, а второе - пока она таращилась на обстановку их квартиры (пришла, чтобы нажаловаться на его поведение, да благо предков не было дома), он успел сыпануть ей в колу пару таблеток, что стащил у отца. Так что когда он снял с неё кружевные трусики (которые потом мать нашла, после чего и вышел небольшой скандальчик, с последующим увольнением несостоявшегося классного руководителя), она только глупо хихикала и ничего не соображала, да и вряд ли что ощущала. Чтобы скрыть смущение он «одел» маску про-жженного циника.

- А то. Не бойтесь, не в первый раз, за уши потом не оторвешь.

- Хорошо. Завтра в...

Женя пришел раньше назначенного времени. Он долго простоял в подъезде, боясь заявиться в неурочное время, чтобы вдруг о нем не подумали как о глупом несмышленыше. Пусть знает, что это он делает ей одолжение. Ладони предательски потели, а уши - казалось, поднеси спичку и она возгорится. Минутная стрелка, словно издевалась, и не как не хотела показать нужное время. Женя не стал дожидаться, тем более проходящие мимо жильцы стали косо посматривать на него. Он в который раз прыснул себе в рот освежителя и нажал заветный звонок.

Элеонора встретила его в обычном домашнем безразмерном халате и косынкой на голове, как-то даже буднично произнесла «проходи», словно мама дождалась к обеду своего ребенка, или супруга, после десяти лет совместной жизни.

Женя был совершенно сбит с толку. Его страстные картины, нарисованные услужливым воображением, рушились как карточный домик. Он не знал что делать. Выпил предложенный чай. Элеонора продолжала играть непонятную роль.

«Нужно её завалить прямо сейчас на полу», - подумал Женя, но двигаться как-то не хотелось. Постепенно по телу разлилась какая-то нега. Окружающий мир утратил свою четкость.

- Ты же хочешь сделать мне приятное? - перед ним стояла Элеонора. Точнее женщина похожая на неё, ибо сейчас на него смотрели уверенные, подчиняющие и одновременно влекущие глаза Госпожи. Этим колдовским зеленым глазам совершенно не хотелось противиться. Каскад золотых волос свободно падал на обнаженные плечи. Её точеную фигурку облачал черный латексный костюм, больше напоминающий женский корсет. Стройные ноги, обтянутые черными чулками, были одеты в высокие сапоги на длинном каблуке. Движения Элеоноры были мягкими и требовательными одновременно. Её речь, словно непрерывный поток хмельного меда, сладко одурманивал разум и не давал опомнится.

- Я знаю, это твое тайное желание. Для этого тебе надо сбросить свою маску и эту одежды. Ведь это не ты. И делать то, что я говорю.

Женя беспрекословно дал себя не только раздеть, но и одеть на себя женскую одежду: замысловатую шелковую комбинацию и странные колготы, имеющие вырезы в интересных местах. Если бы еще утром, кто-нибудь сказал ему, что он выглядит как девчонка, или бы просто усомнился в его направленности и пристрастиях, Женька бы не раздумывая кинулся с кулаками доказывать ошибочность этого мнения. Те-перь же он не только не протестовал, но напротив, получал удовольствие от нежного прикосновения шелкового одеяния. А его тело отзывались на ласки Госпожи, даже там, в области промежности, далеко от его мужского достоинства, прося еще и еще. И новое имя - Евгения, ласкало слух.

Элеонора тоже была далеко небезучастна. Роль госпожи, безраздельно властвующей над разумом и душой, увлекла её. Тело юноши, облаченное в женское белье, удивительным образом возбудило. Впрочем и лицо, не знавшее еще бритвы, похожее на девичье (изменить прическу, добавить макияж - не отличишь) также было привлекательным. Она давно уже забыла о видеокамере, беспристрастно фиксирующей происходящее, которая должна была снять только ученика, в этом странном одеянии. Такое «кино», по её первоначальному замыслу, должно было бы сделать его более лояльным. Но теперь... Теперь она почувствовала, что разбудила что-то потаенное и в себе и в нем. И этот джин уже так просто не уберется в бутылку. Перед ней уже не маленький деспот, головная боль всей школы и кумир одноклассников. Это мягкая глина, материал из которого можно сделать кого угодно...