Я заказал еще один коктейль и подвинулся к девушке.
- Привет, - сказал я. - Можно тебя угостить?
Она смерила меня заинтересованным взглядом, в глубине которого прятался несильный страх. Судя по всему, семнадцатилетний студент перед ней вовсе не походил на маньяка. На рокфеллера, впрочем, тоже.
- Ну, угости, - сказала, наконец, девушка. - Студент?
Я кивнул. Сейчас она спросит, откуда у меня столько денег. Нет, странно, не спросила. Мне она определенно начинает нравиться.
- Меня зовут Лена, - сказала она. - А тебя?
- Мар.
- Странное имя...
- Ну, Марек. Так мы потанцуем?
Из клуба вышли за полночь, сомлевшие от спиртного. Она была моей ровесницей, в меру раскованной, в меру скромной, умеющей себя подать, приятной собеседницей. Она тоже любила фантастику - мы легко нашли общие темы.
- Мы едем к тебе? - спросила она, когда мы в полуобнимку покинули троллейбус где-то в дебрях спального района.
- Хм, разве ты живешь не здесь?
- Вообще-то нет, в центре... А что, к тебе нельзя? Предки?
- Да нет, я живу один... Только тебе надо будет уйти часов в восемь. А то я... э... опоздаю...
- Ладно, - пожала плечами Ленка. - Так ты приглашаешь?
Она была великолепна. Я чувствовал себя богом, когда был с ней, ласкал ее юное, но уже опытное тело, я уходил в нее весь, забываясь, взлетая и стремительно обрушиваясь. Она часто и жарко дышала, вонзая мне в спину острые коготки, то сдерживая меня, то вдруг отдаваясь без остатка, становясь то нежной, то яростной... Потом я достиг вершины, и она тоже - или она играла, но так искусно, что я этого не понял. А когда я в счастливом изнеможении лежал, укрывшись тонкой простыней от сквозняка, она вышла из душа в мягком розовом халате.
- Так ты живешь не один? - укоризненно сказала она, указывая взглядом на туалетный столик с отнюдь не мужской парфюмерией.
- Это вещи моей сестры, - махнул рукой я. - Этот халат тоже - ее. Кстати, она придет в восемь и вам с ней лучше не пересекаться.
- Почему? Она ведь всего лишь твоя сестра?
- Понимаешь... Квартиру мы снимаем вместе, и она... Не любит, когда здесь бывают посторонние... В общем, не важно. Иди скорее сюда...
В семь тридцать меня разбудил аромат жареной колбасы. Борясь со сном, я выполз на кухню. Леночка стояла у плиты, изобретая какой-то фантастический омлет из моих скромных продуктовых запасов.
Я тихонько обнял ее сзади и поцеловал. Я жаждал продолжения вчерашнего вечера. Она это почувствовала и, выключив плиту, развернулась ко мне, еще больше распаляя меня своими ласками.
Ленка была первой, с кем я настолько забылся, что потерял счет времени. По правде сказать, это был мой первый настолько удачный опыт, и я хотел, чтобы он тянулся целую вечность...
Мой взгляд упал на часы, и я понял, что погиб. Они показывали 8.05. Я прекрасно помнил солнечный календарь: восход солнца сегодня в 8.09... Я молнией кинулся в комнату, натягивая рубашку и джинсы.
- Ленка, прости.. Я должен был уже убежать... Милая, дорогая... До свидания...
Она смотрела огромными глазами, которые от обиды стали еще больше.
- Прости меня... Я как-нибудь потом все объясню... Будешь уходить - захлопни дверь. До встречи.
С этими словами я подхватил ключи и стоящую в прихожей спортивную сумку и пулей выскочил на лестницу. Влетел в лифт и стал подниматься на шестнадцатый, последний этаж, а оттуда, уже чувствуя судороги по всему телу, побежал на черную лестницу.
Я - оборотень. Превращенец.
Ровно в 8.09 все мышцы привычно свело, а в глазах на миг потемнело. Дважды в день вот уже семь лет - неизменная процедура: вопреки всем законам физики, тело меняет свой облик в точности с календарным восходом и заходом солнца. Оставалось только подстраиваться под эту прихоть природы...
Рубашка на груди показалась немного тесной. Да, ночью я был полноценным мужчиной. А днем превращался в женщину.
Я вздохнул(а), достал(а) из сумки джемпер и надел(а) поверх рубашки. Затем взяла оттуда же расческу, привела себя в порядок. Нет, волосы от превращения не становились короче или длинней, не меняли свой цвет. Но все же я, как женщина, должна была выглядеть достойно.
Я спустилась назад в квартиру. Открыла дверь своим ключом. Теперь надо сделать вид, что я Ленку не знаю. Играем...
- Марек, ты еще дома? - крикнула я в сторону кухни, незаметно ставя свою "чудо-сумку" на место за дверью. Леночка вышла в прихожую.
- Здравствуйте. Извините, пожалуйста, Марек уже ушел, и я сейчас уйду тоже... Ой! Вы двойняшки?
Я высокомерно посмотрела на Ленку.
- Нет, мы близнецы. Советую Вам поскорее удалиться, я, между прочим, с ночной смены.
- Да, конечно, - смутилась Лена. - Там на кухне осталась яичница, если хотите... Как Вас зовут?
- Марина. Спасибо за яичницу...
Когда Ленка ушла, мне просто хотелось выть. Я понял (поняла?), что влюбился. И, пожалуй, впервые я настолько остро возненавидел свою никчемную способность превращаться...
Две пары в институте я просидел, как в тумане. Странички конспекта рассеянно заполнялись рисунками: я с Ленкой, Ленка в профиль, Ленка улыбается... В большую перемену я дошел до точки - то есть до ларька, торгующего спиртным, - и понял, что на сегодня для Марины Ковальской учеба закончилась.
- Алло, Тэш? Это я. Извини, я еду к тебе...
Пошел пешком. На улице похолодало, западный ветер принес неприглядную рваную тучу, то и дело чихавшую вниз мелким дождиком. Подумав, я купил по дороге бутылку дешевой водки - отогреться и развеять мрачные мысли. Я не знал, как мне быть дальше.
Тэш - роскошная, эффектная женщина пятью годами старше меня, была дома по понедельникам. Несмотря на то, что ее зарплаты веб-дизайнера хватило лишь на однокомнатную квартиру в центре, обставлено это жилище было с максимальным эстетством. Никаких пошлых советских шкафов-"стенок", зато по всей комнате - миниатюрные этажерочки со статуэтками, вазами с цветами и без них. "Рабочий кабинет" - он же компьютерный столик в углу - был отгорожен японской расписной ширмой. Ну и, разумеется, в комнате имелась кровать... Ровная, упругая, невероятных, как казалось мне, размеров, она теоретически могла убираться в стену - но, на моей памяти, ей ни разу не приходилось принимать верикальное положение. Она использовалась в любое время суток: в отличие от меня, Наташка-Тэш умела брать от жизни все в любом обличии.
Тэш-Превращенец был для меня всем: семьей, наставником, единственным верным другом. Именно Тэш семь лет назад, в пионерлагере, показал мне дорогу в новую жизнь - и я думал, что буду благодарен ему за это... Тогда, сделав один-единственный глоток томатного сока, в который Тэш на моих глазах капнул своей крови из разрезанной ладони, я почти не верил, что этот страшный и красивый обряд может сработать всерьез. И даже на следующий вечер, когда с заходом солнца мое тело впервые преобразилось, я не понимал, что обратной дороги нет.
Проблемы начались очень скоро. Если в лагере я умудрялся лечь до захода солнца, чтобы никто не видел моего преображения, то дома было труднее. Полгода мать ничего не подозревала, а потом...
Я прошел через всех возможных экстрасенсов (какое счастье, что мать не решилась сдать меня в психушку!), но толку не было. Мать как-то потускнела и состарилась, устав бороться с неизвестностью, и приняла меня таким - "двойным".
Я стал водить к себе домой таких же, как я сам, - Тэш познакомил меня, - и мать сперва устраивала скандалы, а потом перестала, просто молча уходила на кухню. Когда я закончил школу, она оставила мне нашу хрущевку и переехала к своей двоюродной сестре. И если раньше единственное, что меня мучало - это чувство вины перед ней (а Тэш убеждал меня, что ни в чем я не виноват), то теперь я не знал, как объяснить Ленке, кто я.
Едва Тэш закрыл(а) за мной дверь, как я бросил сумку и разревелся, уткнувшись в пушистый темно-фиолетовый наташкин пуловер. Тэш гладила меня по волосам и тихонько что-то шептала. Я притих. Мы сидели на корточках в тускло освещенной прихожей. Пахло лавандой и можжевельником.
- Будешь чай? - тихо спросила Тэш. Я кивнул.
Она всегда меня понимала без слов - красивая, сильная, мой идеал, мой лучший друг, парень Тэш и моя наставница Наташа... Я не любил ее - я просто обожал, безгранично, всецело. Она умудрялась обходить все те острые углы, о которые я набивал шишки. Она была тем, кем мне не стать никогда... и очень хотелось стать.
На кухне у Тэш было просторно, не то, что у меня. Она опустила жалюзи и заставила забраться к ней на колени. Простого чая у Тэш не бывало: сегодня напиток был с магнолией. Я сделал два глотка и поставил чашку на стол.
- Расслабься, Марек, - шепнула она мне, одной рукой обнимая меня, а другой массируя шею. Я по-кошачьи выгнул спину.
- Сделать тебе массаж? - спросила она. Я кивнул.
Она стащила с меня растянутый свитер. Я безумно стеснялся своего "настоящего" тела, слишком развитого, чтобы спрятать грудь даже под утягивающей майкой. Но Тэш было все равно, что я сейчас был "не совсем собой". Она умело размяла мои плечи, а потом ее руки скользнули ниже, обхватывая меня. Я увидел красивые, ухоженные пальцы, расстегивающие мои джинсы. Я вздрогнул, вспомнив снова минувшую ночь во всех деталях.
- Тэш, не надо!
Она остановилась. Да, мы были с ней любовниками уже давно - но по ночам (как, впрочем, и днем) я всегда подчинялся ей. Однако никогда мне не казалась моя женская сущность столь ненавистной, как теперь.
Я стыдливо прикрылся свитером. Тэш встала и молча ушла в комнату. Я залпом допил порядком остывший чай и пошел за ней.
- Ты обиделась?
Тэш не отвечала. Она лежала, вытянувшись обнаженной на кровати, зарывшись лицом в подушки. Я невольно замер, наслаждаясь почти совершенными пропорциями тела, рассыпанными по подушке длинными каштановыми волосами, зовущей позой. О, если бы я был тем, кем делает меня Превращение каждой ночью!
- Тэш...
Скомканный свитер полетел прочь. Я торопливо скинул джинсы и обнял ее. Тэш только этого и ждала. Ее сильные руки перевернули меня на спину, и волна ароматных волос упала мне на лицо. Она прижалась ко мне, и наградила столь яростным поцелуем, что у меня закружилась голова, и перехватило дыхание. А Тэш тем временем пошла дальше, я чувчтвовал ее губы на шее, а руки - повсюду; она не давала мне опомниться, от ее прикосновений меня пронизывала легкая дрожь, и я начал неуклюже отвечать на ее ласки. "Вот так-то", - прошептала она, и я рассмеялся... рассмеялась?
Я перестала осознавать, кто я: все заменило плотское желание, которое Тэш так умело разжигала. Ее руки не давали мне шанса отступить, проникая в самые заветные места... Я застонала. Каждый раз, когда мы с ней были... днём, мне казалось, что победить мои комплексы не способна даже страстная Тэшшшш...
- Нет... подожди, не надо...
Я вывернулась и скользнула в прихожую. Вернулась с припасенной бутылкой.
- Подожди, Наташ... Я сейчас...
Тэш встала, набросила тонкий розовый халат, отобрала бутылку, придирчиво осмотрела этикетку, и унесла на кухню. Я услышал характерное "бульк-бульк-бульк". Тэш вернулась с большой рюмкой хорошего коньяка.
- Не смей больше покупать всякую дрянь. Хочешь выпить - пей.
Я повиновался. Спиртное в определенном количестве нередко бывает полезно как панацея от психологических заморочек. Вскоре вопросы половой принадлежности остались для меня в далеком тумане, и последующие полчаса в мире существовала только Наташка и ее бесподобное тело...
Когда мы ужинали на кухне, у меня уже не повернулся язык рассказать Наташке о том, что мне нужна другая девушка. Я знал, что мне предложит Тэш, и понимал, что для меня это не выход. Я мог быть с Ленкой только как мужчина, а это значит - только по ночам... Тэш перестал для меня быть единственным смыслом жизни. И я не посмел сказать ему (ей?) об этом, хотя по ее глазам понял, что Наташа уже обо всем (или почти обо всем) догадалась.
Эту ночь я снова решил провести в диско-клубе. Почему-то мне казалось, что я снова увижу Ленку. И я не ошибся. Она была там - обворожительное сочетание наивности и уверенности в себе. У нее не было ни красоты, ни опыта Тэш, но только теперь я понял, чего не хватало Наташе: естественности речи и движений. Годы "двойной жизни" накладывают свой отпечаток: Тэш привыкла играть, быть "собой напоказ". Я понял, что на самом деле ничего не знаю о ней... Впрочем, сейчас это не имело значения.
Ленка была не одна.
Я не знал, что это фрукт ошивается рядом с ней - его лицо показалось мне дебильно тупым, хотя во мне наверняка говорила простая ревность. Мне показалось, что Ленку тяготит общество этого придурка, о чем я и поспешил ему заявить. Я был пьян, но не настолько, чтобы оказаться неспособным постоять за свою девушку.
- Марек, не надо, пожалуйста! Я люблю тебя! - услышал я. Парня перекосило от злости.
- Ты ващще заткнись, шлюха б...!
- Выйдем? - я сгреб этого парня за ворот и потащил к выходу, сопровождаемый пристальными злыми взглядами охраны. Я им показал другой рукой - "все о'кей, ребята", и решительно вышел во двор. И - едва остановился и развернулся - получил сильнейший удар поддых. Я вцепился в ворот мерзавца так, что модный пуловер треснул.
- С-сука!
От удара в челюсть я увернулся, перехватив его руку и уводя на болевой прием.
Но парень оказался сильнее. От рывка и подножки я упал на асфальт, но тут же вскочил.
- Марек, не надо, пожалуйста!
От дверей клуба к нам бежали еще двое бугаев, отпихнув плачущую Ленку.
- Я никому не отдам тебя, слышишь! Никому!
Кулак неудавшегося ленкиного ухажера врезался мне в солнечное сплетение. В глазах потемнело, я повалился вперед, увлекая обидчика за собой. Кажется, он серьезно приложился затылком об асфальт. Я хотел вскочить, но тут сверху на меня накинулись прибежавшие на подмогу братки, и от удара по шее я вырубился окончательно.
Я не видел, как возле клуба остановилась блестящая тачка, и оттуда выскочил рослый парень с длинным пышным "хвостом", в сопровождении еще троих ребят - Тэш и наша команда "превращенцев".
Я не видел, что они сделали с напавшими на меня - я очнулся уже в машине, на заднем сидении, на коленях у Ленки. Тело невероятно болело - меня успели отпинать ногами, к счастью, не слишком качественно; из разбитых губ текла кровь.
- Ты поцелуй его, что ли, - с легкой усмешкой бросил Тэш с водительского сидения. Я хотел запротестовать, но было поздно. Ленкины губы нежно коснулись моих, кончик языка слизнул кровь. Я застонал.
- Не бойся, на нем заживет, как на собаке, - успокаивающе кинул Тэш, не отрывая глаз от дороги. И добавил негромко:
- А ведь вы теперь кровью повенчаны...
Я снова потерял сознание.
Я проспал весь день, наглотавшись таблеток. Тэш и Ленка долго говорили на кухне, но у меня не было сил ни думать, ни бояться чего бы то ни было. Ленка осталась со мной (и я даже не задумывался о том, что она могла видеть мое Превращение). Я проснулся поздно вечером, и почувствовал, что рядом со мной кто-то лежит...
- Ленка? - прошептал я.
- Зови меня Лэйн, - ответил приятный юношеский голос. - Я с тобой, Мар... Навсегда...
7 февраля 2002 г.
