Вовка лежал на спине - у него на глазах его невеста отказывалась от него. Он хотел помешать, остановить, он говорил, что у них со Светкой обязательно будет шикарная свадьба, но Светкин парень на это с усмешкой отвечал Вовке, что девочки на девочках не женятся!
В это время Вовкин парень начал массиировать Вовкину грудь: как странно, раньше она была грубая и мускулистая, нечувствительная, а теперь стала мягкой и податливой, и чутко реагировала на каждое прикосновение его пальцев. Губы парня шептали: "Я люблю тебя!" Странно: ещё вчера это было бы противно, но теперь Вовку почему-то охватывала сладкая дрожь, когда его слух улавливал этот шёпот...
"Закрой глаза", - шептал Вовкин парень, - "... где ты себя видишь?" Вовка мечтал увидеть себя парнем: может быть, как он спасает девушку от хулиганов, или несёт невесту в белом платье на руках, или воспитывает сына - учит его плавать, и мощный Вовкин торс выглядывает из воды... Но вместо этого он сначала увидел, что это его спасают от хулиганов, а потом вместо своего собственного он увидел... мощный торс своего парня, со смехом плескающего ему в лицо воду, а он, Вовка, с визгом отскакивал, путаясь ногами в воде и подпрыгивая, чтобы уменьшить сопротивление, и при этом его грудь в мокрой верхней части купальника подпрыгивала вместе с ним, немного, правда, отставая по времени от всего остального.
А парень входил все глубже в Вовку... И тут из Вовкиных губ вырвался стон! Бабский стон! А Светкин парень хохотнул: "Ещё чуток - и ты вопьёшься в своего парня так, как мой Светунчик..."
И Вовка действительно чувствовал, что ему плевать на этого придурка на соседней кровати, - ему сейчас открывается совершенно новый мир ощущений, в котором нет места ничего не значащим глупостям: всё сразу стало одновременно близким и далёким, и существуют только они двое: он и его парень, тело которого движется на нём и в нём… Парень, который внезапно стал ему так близок и дорог, что хотелось как можно сильнее прижаться к нему, как можно глубже почувствовать его в себе, как можно крепче обнять руками и ногами, и не отпускать, не дать выскользнуть, не дать исчезнуть этому огромной волной накатывающемуся на него чувству!
"Ну", - ехидничал Светкин парень, - "хочешь в юбку?" Вовка хотел ответить, что нет, что никогда он не носил и не собирается носить ни юбок, ни платьев, ни лифчиков, но в этот момент он заметил, что на полу рядом с кроватью валяются снятые, вернее, сорванные с него вещички - и юбочка, и лифчик, и трусики...
"Я даже представляю, как ты, Вовка, будешь ревновать, когда узнаешь, что у Светки начал расти животик... Будешь по-мужски ревновать, одновременно чувствуя в себе самом, что в тебе тоже что-то есть! Светка будет все меньше сетовать на судьбу и лезть к тебе: ведь в ней будет расти малыш другого, а ты будешь чувствовать одновременно вместе с ней, что ты тоже скоро будешь мама, и по сравнению с этим чувством всё остальное станет для тебя до смешного незначимым. А твои вспышки ревности! Когда в магазине, где ты будешь пытаться "охранять" Светку или заплатить за купленные ею ползунки, продавщица тебе тоже будет предлагать такие же ползунки! И как смешно, когда ты в метро будешь пытаться усадить Светку на свободное место, молодая девушка, сидящая рядом с ней, встанет и скажет тебе, садитесь, мол, девушка, и поинтересуется, кто у тебя будет - мальчик или девочка? А в гостях, когда ты попросишь Светке положить побольше - у нее ж маленький растёт! - тебе скажут, что тебе тоже не мешало бы получше питаться, и нечего сейчас о фигуре раздумывать - а то у маленького сейчас формируется головной мозг, и ты ведь не хочешь, чтобы он у тебя дурачком родился? Вот тогда тебе ещё тарелочка супа - давай, налегай, и пока всё не съешь, из-за стола не встанешь! А Светка еще издеваться над тобой будет, типа, неудачный у меня ухажёр - вон какой неповоротливый стал! Или когда ты попробуешь понести ей сумку, но тебе будет тяжело!"
И даже подтрунивать над ним! "Вот ты мечтал меня повести на курсы для будущих рожениц, а теперь мы пойдём вдвоём, как подружки!" Или когда Вовка поведет её в магазин и захочет купить ей свободное платье, Светка неожиданно его самого поставит перед зеркалом, и с милой улыбкой скажет продавцу, что сюда тоже не мешало бы подходящее платье, но на пару размеров побольше, а заодно и джинсовый комбинезончик для беременных и к нему белая блузка тоже не помешали бы...
А когда у Светки первый раз пошевелился младенец, Вовка радовался! И вдруг почувствовал, что в нём вроде тоже что-то пошевелилось - но он сначала подумал, что, может быть, съел вчера чего-то не того, а Светка, уловив это, сказала: "Ну что, ты до сих пор мечтаешь пойти в армию? Или уже хочешь вместо этого остаться дома, чтобы доносить ребёнка и родить его не среди долины ровныя, ползком по грязи, а в палате с белыми стенами? Может, ты ещё в футбол хочешь поиграть, как твой муж, или уже вместо этого хочешь присесть на скамеечку, и, изредка поглядывая в сторону поля и поощряя носящегося по нему за мячом мужа взлядом и любящей улыбкой, продолжить вязать ему безрукавку или носочки для вашего будущего малыша?"
Светка продолжала: "И от бани с друзьями ты откажешься! Тебе будет хотеться, но ты вынужден будешь объяснить своим закадычным друзьям, что в твоём положении бани тебе просто противопоказаны, да и если бы и пошёл, то только в отдельные семейные кабинки, с сауной, душевой, маленьким бассейном и кушетками для отдыха - и только со своим мужем!"
И Светка, когда они стали ходить по магазинам, постоянно напоминала Вовке, что она не его жена, более того - у него самого теперь есть муж! И когда друзья пригласили их на ночную вечеринку, Светка сказала за Вовку, что раз - пить им всё равно нельзя, два - у них режим, три - да их просто-напросто мужья в такую темень одних не отпустят! "Особенно Вовку!" - она сексуально улыбнулась, и только одному ему заметным образом подмигнула, - "Просто потому, что Вовка такой необыкновенно привлекательный, а, может быть, из-за того, что муж у него страшно ревнивый, но, скорее всего, из-за того и другого вместе!"
А ещё Светка часто наклонялась к Вовкиному животику и шутливо говорила: "Малыш, объясни своей мамочке, что она больше не парень, а была когда-то самая что ни на есть настоящая девочка, хорошенькая и привлекательная, которая покорила сердце одного ужасно ревнивого, но пречудесного парня, а потом он ей помог превратиться в настоящую женщину, и они поженились, и у них появился - вернее, уже очень скоро появишься ты, так что, кроме того, что Вовка теперь женщина, ко всем его новым "титулам" добавится и "мама"! И Вовка теперь должен не за мной ухаживать а принимать ухаживания от своего мужа и прочих представителей мужского пола, не забывая, однако, при этом думать и о семье..."
Светка видела, что Вовка белеет от этих слов: "Я люблю тебя, Света, я буду твоим мужем...", - а Светка смеялась: "Каким мужем, когда ты теперь уже не мальчик? Ведь для того, чтобы быть кому-то мужем, надо быть как минимум с точки зрения физиологии мужчиной, а потом уже и всё остальное! И уж тем более, куда тебе быть моим мужем, когда ты сечас тоже в положении, как и я? Ну представь", - теребила его Светка, - "представь момент, когда муж забирает жену из роддома..." Вовка хотел представить счастливое лицо Светки, и они рядом, и сверток в его сильных руках, но вместо этого в его воображении почему-то он сам шёл со счастливым лицом рядом со своим мужем, на руках которого покоился их новорождённый.
Светка не унималась: "Представь себя в женском магазине!" Вовка хотел представить, как он проходит мимо стойки с косметикой, но теперь его неудержимо тянуло ко всем этим полочкам с духами и кремами, корзиночкам с заколочками, бантиками, "крокодильчиками", пилочками и прочим, стоечкам с тестерами тональных кремов, помад, теней и прочих выдумок ведущих косметических фирм.
"Или представь, что ты идешь с подружкой... Ну, кто из вас двоих беременный?" Вовка хотел увидеть, как к нему приедет в гости подруга, с уже достаточно заметным животиком, в его фантазии они идут по набережной реки. Вовка сам удивился: он думал, что он будет идти рядом с ней в мужских брюках, галантно расспрашивая о подготовки подруги к родам, избегая мест, которые мужчине лучше не знать, но вместо этого в его фантазии они шли со Светкой, и делились своими впечатлениями о курсах для рожениц, не скрывая ничего, и иногда это у них получалось так весело и громко, что проходящие мимо мужчины с интересом и улыбками оборачивались на двух прехорошеньких будущих мам, немножко громче положенного разбалтывающим всему свету свои секреты... Вовка был в том самом просторном джинсовом комбинезончике и белой блузке, которые для него выбрала Светка, и в удобных босоножках на плоской платформе, он был очень неброско, но в то же время привлекательно подкрашен, и новый тональный крем здорово помогал ему скрыть на лице пятнышки, появившиеся у него во время беременности.
Вовка проснулся - он снова был мужчиной! А перед зеркалом красилась Светка... Фууу... Светка сказала: "Скоро Илья придёт, посмотреть моё новое платье, - так что выметайся!"
Вовка спросил, почему это он должен выметаться, на что его невеста ответила: "Да потому, что это только меня ты можешь наблюдать, пока я переодеваюсь и всё такое, а Илья будет, конечно же, тебя стесняться, да и как ты себе представляшь такое, чтобы какая-то девочка принялась переодеваться перед совершенно чужим ей мужчиной, хоть и другом? Пойми, Вовик, ведь у Ильи есть парень, и каждую ночь он если и раздевается, то перед ним, но никак не перед тобой!"
"Зачем?" - не понял Вовка. "Как зачем?!... Вовка, у тебя все сегодня дома? Вроде и из кровати ещё ни левой, ни правой ногой вылезти не успел? А зачем вот я перед тобой по вечерам в самых красивых ночнушках и в пренеудобнейших вещичках величиной с ладошку фланирую?... Ну, вот за тем же самым и Илья перед своим!"
Светка рассказывала, а Вовка балдел: как странно... Светка продолжала: "Вот мне как-то раз Илья рассказывал, что иногда он вместо обычной ночной сорочки одевает тонюсенькую из почти соваршенно прозрачного чёрного муслина, а под неё - только одни бархатные трусики-бикини. А иногда одевает небесно-голубую атласную, отороченную по краям белоснежным кружевом ночнушку, так что сразу же и не догадаешься, что может быть одето под ней - может быть, совершенно ничего? И в таком виде он, благоухающий и свежий после ванны, садится перед туалетным столиком, и начинает расчёсываться, и перебирать свои вещички на нём, и обязятеьно поместит капельку духов - только чуточку - за каждое ушко и в ямочку между грудей. А иногда - когда муж возвращается поздно - он снимает лак с ногтей и, выбрав новый цвет, красит ногти, но он обязятельно должен успеть это сделать до прихода мужа, иначе тот опять будет возмущаться по поводу терпко-сладковаго запаха лака, от которого у него начинает кружиться голова - но Илья на это не обращет особого внимания, и просто открывает пошире окно, предварительно раздвинув занавеси, и, стоя в окне и смотря на вечерние огни, с удовольствием вдыхает свежий ночной воздух. Муж тоже подходит к окну, и, обняв Илью сначала за плечи, смотрит с ним вместе в трепещущие разноцветными огоньками тёмные дали, а потом его руки соскальзают ниже, и губы ищут место той самой вкусной капельки за ухом..."
"А, может, Илюха ещё в туфлях на каблуке ходит?" - съязвил Вовка... "В туфлях на каблуках? Ну конечно, а в чём же ещё?"
Светка улыбнулась и продолжала: "... и если раньше Илья бы по морде дал за такие приставания, то теперь он, наоборот, хочет их... Помотри на его тело в полупрозрачной ночнушке! Если раньше это было худое и мускулистое тело, то теперь, хотя вроде и осталось таким как прежде, но вот взять хотя бы бёдра Ильи: даже через ночнушку видно, что они изменились, стали по-женски округлыми..."
"Как так? У него круглая попка?" - почти закричал Вовка, а Светка ответила: "Это у Ильи-то круглая попка?! Да ты что, Вовка, он же одни кости, вот у меня попка так попка - и круглая, и мягкая. Конечно, твоя даже с Иьёвой не сравнится, но уж если разговор пошёл на эту тему, признавайся: с каких это пор ты начал интересоваться попкой Ильи, а не моей?!" "Значит, Илья всё-таки не начнет носить юбки, как баба!" Но Светка огорчила Вовку, решительно отрицая его вывод: "Ну, носить-то то он их всё равно будет - куда денется, ведь всё лето в брюках не пробегаешь, но висеть они на нём точно будут, как на вешалке, хотя если подобрать соответствующий фасончик, в принципе, может получиться и очень даже неплохо, так что и у тебя слюньки потекут, попкознаток ты мой несчастный!"
"А чего это ты, Светка, меня к Илье ревнуешь?" А Светка ответила: "Да как ты не поймешь! Ведь раньше Илья был парень и твой друг, а теперь он такая же девочка, как и я, и то, что мы такие разные по телосложению, делает нас вдвоём просто лакомым кусочком для всех парней: две подружки, обе хорошенькие, одна кругленькая, другая худенькая, как говорится, на все вкусы и цветы... И не подумай, что только тебе одному приходят в голову подобные мысли! И если вчера он любил девчёнок, зацеловывал и задаривал цветами, то теперь сам тащится от того, что имеет возможность дразнить парней, принимать букеты и коробки с шоколадными бонбонами, в ответ благодарить едва заметными касаниями губок в правую и левую щёчку, и, оставляя после себя благоухающее сладкое облачко, упархивать, так и не оправдав вожделенные надежды своего поклонника!"
Вовка вспомнил, как до Светки от него так же упорхнула девчёнка... Она тогда поцеловала Вовку на прощанье, сказав, что очень торопится, и ушла, прямая и стройная, в обтягивающих брючках и трикотажной кофточке, ушла от него, покачивая попкой, а он не мог оторвать взгляда от удаляющихся ягодиц в обтягивающих черных брючках и от звонко цокающих по асфальту каблучков...
