6.

... Сидя рядом с Игорем, изо всех сил ёрзающий на стуле Вовка никак не мог сосредоточиться на изучении меню: всё его внимание целиком было приковано к сидящим напротив него двум блистательным дамам, одна из которых – сомненья нет – хорошо закамуфлированная Светка, продолжительные сборы которой ему пришлось пережить с начала и до конца, а вторая... Вовка не верил своим глазам: во второй даме, иссиня-чёрные волосы которой были по-гречески завиты в мелкие барашки, поддерживаемые серебряным обручем с множеством сверкающих в огнях великолепных хрустальных люстр камушков, - крути не крути – в этой самой даме ему приходилось узнавать черты друга своего Илюхи, с которым ещё третьего дня сидели в какой-то обшарпанной, насквозь пропахшей дешёвым табаком и прочими мужскими запахами пивной и жевали воблу. А теперь этот тогда чуть ли не облевавшийся от духоты и излишней выпивки мужлан жеманно теребит ало-красными лакированными ноготками край салфетки, и, стреляя глазками то вправо, то влево, изредка прикладывает губки к золотому бортику бокала с шампанским, предварительно незаметно проведя по нему язычком: "хитрюга, чтобы, значит, помадкой не замазать..."

А разодет, разодет-то как! В платье! Вечернее! Тёмно-синее! Поблёскивающее! С вышитыми на нём серебристыми нитями не то звёздочками, не то снежинками, не то ещё какой чепухой! Без рукавов! То есть совсем! С голыми плечами, с такой нежной кожицей на слегка выступающих ключицах... Не в силах оторвать глаз от твоих открытых плеч, Вовка мысленно поправил определение, данное им твоему состоянию на "скорее раздет, чем разодет", и принялся строить догадки насчёт того, где именно может заканчиваться вырез твоего платья на спине, если принять во внимание угол наклона материи, двумя узкими гофрированными треугольниками спускаюшейся откуда-то из-за шеи к груди, а затем вниз к пояснице – а может, и ниже? Мысль про "ниже" привела Вовку в необычайный восторг: вот потеха-то будет, если платье сползёт немного ниже положенного, и из-под него покажется резинка твоих семейных трусов! Тех самых, с чебурашками по ядовито-зелёному полю, в которых ты на эту масленицу пугал девчёнок, повязав на голую грудь такой же невозможный галстук с чем-то, отдалённо напоминающим Винни-Пуха, и нацепив стибренный откуда-то противогаз.

Но, вытянув шею и присмотревшись повнимательнее к твоему платью, Вовке пришлось отказаться от мысли про семейные трусы: да под этим тончайшим, чуть ли не просвечивающим материалом не то что «в коленках не жмущим» семейным, но и обычным трикотажнм трусам не утаиться! Тут либо в чём-то хитром надо быть, либо вообще без ничего – но от этой последней мысли Вовку передёрнуло, стоило ему лишь представить прикосновение прохладного, затканного металлическими, наверное, даже слегка покалывающими ниточками платья на голом теле, на животе и пониже... бр-р! Но если это так, то этот мерзавец наверняка нацепил на себя такой же кошмар, что так обожает и Светка, у которого вместо материала на заднице одна только узенькая полоска, прячущаяся между ягодицами. Фасончик этот ещё как-то можно пережить на спортивных комбидрессах поверх тренировочных трико или шортиков, если заставить себя слишком не присматриваться, но на пляже, да ещё и в соответствующем настроении духа не успеешь оглянуться - и всю спину спалило... И ведь как пить дать, и этот сейчас рассиживает здесь в подобном бабском треугольничке спереди – пустоте сзади, закинув ножку на ножку, изящно перекладывая которые одна на другую, сжимает ягодичками эту умопомрачительную, впивающуюся в ложбинку между ними полоску, чтоб её там не было!...

Кипя от негодования, Вовка только начал незаметно сползать со стула, чтобы как следует врезать тебе концом ботинка по ноге, как Светка внезапно повернулась всем корпусом и, обхватив тебя одной рукой за талию, а другой прикрывая ротик, стала что-то оживлённо шептать тебе на ухо, то и дело поглядывая на сидящую от неё за столиком справа пышной даму с великолепной осанкой. Озадаченному Вовке пришлось срочно ронять на пол салфетку, чтобы, наклонившись за ней, краешком глаза заглянуть под стол и выяснить, куда именно ему надо целиться, чтобы, стараясь попасть в тебя, избежать попадания по ногам Светки. Но увиденное им под столом привело Вовку в некоторое замешательство. Он как-то совсем упустил из виду, что, напялив на себя такое шикарное платье, ты вряд ли обуешь к нему хотя бы и щегольские, но всё же носимые в компании с брюками, а не с юбками, ботинки, а разобраться в том, которая пара из мимоходом охваченных взглядом обтянутых чулочками и обутых в бальные туфельки четырёх ножек принадлежит тебе, а какая – обнимающей тебя Светке, Вовке просто не удалось за такое короткое время. Обнимающей тебя! – дошло до Вовки, - да как же он себе такое может у него же, у Вовки, у друга своего на глазах позволить! Да ты, никак, специально во все эти шмотки разоделся, чтобы, значит, Светку у него взять, и прямо перед ним же и отбить!?

Не успев ещё как следует ужаснуться глубине твоего коварства, и услышать, как ты ответно шепчешь Светке на ухо: "... при её телосложении – великолепно, но одним лифоном здесь не обойтись, тут корсет нужен, ну, такой, знаешь, поддерживающий ...", Вовка замечает, как ты, обхватив одной рукой Светку за плечи, а другой осторожно отставив издавший при прикосновении твоих округло-запиленных ноготков нежное позванивание бокал, поднимаешь на него свои бесконечно-длинные ресницы, и, Вовка, не удержавшись, едва слышно шипит в твою сторону: "Никак, скажашь, и реснички тушью подвёл, чтоб, значит, подлиннее казались?", на что ты, сам удивляясь своему спокойствию и нахальству, так же, одним уголком рта шепчешь ему в ответ: "А ты что думал, у всех красивых девушек прямо с рождения такие глаза?". Делая вид, что совсем не замечаешь того, как Вовка чуть не поперхается на слове "девушки": "Девушки? Ты? Девушки?...", ты кладёшь свою голову Светке на плечо, и смотря своим истомно-долгим и чуть-чуть насмешливым взлядом Вовке прямо в глаза, произносишь самым сладким голосом из тех, которые тому приходилось когда-либо слышать: "Ну что же, вы, мальчики, так вдруг замолчали? Заскучаешь тут с вами, право..." Светка, в ту же минуту переставшая разглядывать тёмно-синее бархатное платье пышной особы с великолепной осанкой, выискивая на нём хоть какой-нибудь мельчайший подвох, стояший отдельного обсуждения, поддакнула, и, переглянувшись, вы обе прыснули в обшитые тонкими кружавчикми платочки, убедив Вовку в том, что за весь этот цирк одного пинка тебе, пожалуй, будет недостаточно, и пора приступать к выполнению намеченного действия.