12.

Ты проснулся с мыслью, что ненавидишь телефон. Который начинает выматывать нервы ни свет, ни заря, заставляя выбираться из-под одеяла, нагретого теплом твоего тела, спихивая при этом уютно свернувшегося в пушистый калачик Тимофея со своего живота. Ты посмотрел на часы: кошмар какой, половина девятого утра - ну кого дёрнуло в такую рань?.. Путаясь в сверкающем в утренних лучах солнца атласном подоле, ты проделываешь эти полтора невыносимо длинных метра до туалетного столика, где, сладко потянувшись перед зеркалом, плюхаешься на пуф, и снимаешь надрывающуюся трубку. "Алё-о-о... а-у-о-о-о-х?..." - видя сладкие потягунюшки Тимофейки, распластавшегося на твоей кровати и зевающего всей своей зубастой пастью чуть ли не до самых ушей, ты тоже не удерживаешься, и зеваешь за компанию прямо в трубку, позабыв при этом прикрыть ладошкой рот. В трубке засопели и шмыгнули носом, а затем загробный Вовкин голос совершенно бесцветно произнёс: "Дрыхнешь, засоня? Ну, иди, дрыхни дальше - так, глядишь, и всю армию продрыхнешь..." - после чего трубка заполнилась Светкиными воплями, рассыпающимися всяческими эпитетами по отношению субъектов, которые неизвестно куда смотрят, и преспокойненько рассаживаются на свежевыглаженную блузку: "Да не помял я её... а вот представь, нету у меня глазов на заднице... Ну, подумаешь, складка - мне так даже больше нра.." Но тут вопли перешли в визги, сквозь которые ты только и сумел разобрать, что сборы в десять, и что если бы знал, что только в симметрии всё дело, сел бы симметрично, звонкий шлепок, рычание - и трубку повесили.

Час от часу не легче! Сборы, военкомат, ой, мамочки мои, как это могло напрочь вылететь у тебя из головы? Что там Вовка сказал - в десять? - так у меня же ничего не собрано, ой, а что вообще в армию с собой берут-то?... Ты торопливо стянул с себя небесно-голубую, отороченную по треугольничку ворота ночнушку, и, внимательно рассматривая своё нагое тело в зеркале, минуты три пытался сообразить, что теперь делать с грудью, которая ох как хороша под шёлком и парчой платьев и сорочек, но как она будет выглядеть под гимнастёркой военнообязанного Ильи, в то время как под гимнастёрками других военнообязанных вместо подобных упругих холмиков - плоские равнины?... Вспомнив, как вы с Вовкой проходили медкомиссию, и как одобряюще крякнул пожилой военврач, увидев ваши натренированные, пышущие молодой силой тела, ты тяжело вздохнул и решил покориться судьбе: от армии отлынивать ты не собирался, да и кто тебе поверит, что сегодня ты и пары раз не отжмёшься от пола, когда во всех бумагах чёрным по белому пропечатано, что "в отличной физической форме".

Плотный спортивный лифчик, хорошо поддерживающий, даже слегка сжимающий грудь, от чего она кажется немного меньше, джинсы, широкая рубашка в клеточку навыпуск, чтобы прикрыть округлость бёдер- ты с удовольствием осмотрел себя в ног до головы в зеркале: почти мальчик! Только вот как бы ещё избавиться от этой плавности движений, может, посильнее руками размахивать или попробовать ходить вперевалку? - фуй, как безобразно... Нет, на такое ты не способен. Скрепя сердце, ты решил пойти на меньшее из двух зол и надеть кроссовки: кошмар, конечно, в подобной обуви по улицам шастать, но зато есть надежда, что и походка от этого станет немного грубее. Косметики - лишь самый минимум: лёгкий тональный крем, натуральные цвета теней, светло-серый тонюсенький контур, проведённый лишь в уголках верхного века, взмах цилиндрической щёточки-ёжика с чёрной тушью по краешкам верхних ресничек, никакого контура для губ, лишь прозрачный, слегка отдающий перламутровым блеском липпенглосс, фиксируем всё мягко щекочущими прикосновениями широкой пушистой кисточки для нанесения пудры, расчёсываем слегка слипнувшиеся реснички миниатюрной расчёсочкой, подправляем бровки такой же маленькой щёточкой, ещё один слой блеска поверх припудренных губок - и готово!