10.

... Танцуя со Светкой, и чувствуя под прохладой скользящего под пальцами шёлка блузки слегка покалывающее люрексовой нитью кружево одного из самых навороченных Светкиных лифчиков, относящихся к категории "для одеть, чтобы как можно быстрее сняли" - в отличие от удобных и мягких "для бегать целый день, и даже и не вспомнишь", Вовка совсем было начал забываться в мечтах о том, как именно им будет производиться сегодня это самое снимание... Пытаясь через материал наощупь установить точное положение и конструкцию застёжки, он по привычке бросил взгляд в твою сторону, чтобы в который раз подивиться, как ты умудряешься, так откровенно лапая девчёнок, не только избежать адресованных тебе за такую наглость оплеух, но, наоборот, достигнуть того, что даже кажущиеся самыми холодными и неприступными особы в считанные минуты начинают млеть в твоих руках. Однако вместо привычной картины по формуле "одна рука – на лопатках и глубже, другой гладишь ей от поясницы и ниже, и иногда заглядываешь поглубже в глаза" Вовка вдруг увидел, что твои руки как-то очень просто, почти скованно, совсем не так, как в ресторане, лежат на плечах поддерживающего тебя за талию Игоря, и вы оба, позабыв всё своё танцевальное искусство, немножко смущённо топчетесь под плавные звуки мелодии. Из всей страстно-раскованной напряжённости вашей незабываемой румбы осталась одна лишь напряжённость, дополненная какой-то немного угловатой неловкостью, да и танец был уже не румба, и выглядели вы совсем по-другому, чем там, в ресторане. Правда, снявший лишь пиждак Игорь в ослепительно-белой батистовой сорочке сам по себе был ещё узнаваем, но вместо великолепной дамы в поблёскивающем серебряным шитьём платье он вёл сейчас одетую в старенькие Светкины джинсы и льняную рубашку спортивного покроя девчёнку, которую издалека теперь было проще спутать с мальчишкой, чем с той самой гордой и внешне холодноватой девушкой из ресторана, если бы не выглядывающие из-под денима штанин чёрные колготки с блеском, которые и сейчас обтягивали её ножки, ступающие по мягкому ворсу ковра.

Не успев ещё как следует рассмотреть твою фигурку, Вовка вдруг почувствовал, что ты тоже смотришь на него, и, перехватив его взгляд, насмешливо подмигиваешь и молниеносно и дразняще показываешь ему язык. От неожиданности он даже приостановил изучение того, что находилось под Светкиной блузкой, и стал отчаянно припоминать все события сегодняшнего дня, которые упрямо мешались у него в голове с воспоминаниями о вашей последней "холостяцкой" вечеринке, когда ты своими приёмчиками чуть было не увёл у него из-под носа высмотренную им для себя самого девчёнку... И тут Вовка заметил, как ладони Игоря начали слегка поглаживать твою спинку, то приподнимаясь слегка повыше, то опускаясь пониже, всё ниже и ниже, почти до середины обтянутой давно уже ставшими Светке узкими джинсами попки, и ты на это почти вплотную приближаешься к нему, и, обхватив Игоря за шею, прижимаешься щекой к его груди. Сделав поворот и встретившись с тобой глазами, Вовка попытался было, сняв руку со Светкиной спины, покрутить у виска, дескать, чего это ты брат, совсем забываться начал, но в этот момент Светка, почувствовав, что Вовкин интерес начал куда-то пропадать, и самое время переходить к определённым манёврам по исправлению ситуации и накалу страстей, ослабила свои объятия, и, отлипнув от Вовки, довольно бесцеремонно выхватила у тебя Игоря. Закинув его руку себе на пояс, Светка очаровательно улыбнулась Игорю в глаза, и, заметив, как его взор незамедлительно соскальзывает сначала ей на губы, а затем на великолепно-пышную грудь, склонила голову Игорю на плечо, решив, что до конца танца на Вовку даже и не взглянет – пусть, дурачок, помучается, а нам тут и с этим самым Игорем хорошо, ой, а ведь действительно хорошо, и даже очень...

Глядя на оторопевшего Вовку, немного затравленно наблюдающего за действиями Светки, ты, одёрнув слегка помятую Игорем льняную сафари-блузку цвета топлёного молока, подошёл к нему, и в точности повторил с начала до конца всю деловито-властную процедуру по укладыванию Вовкиной нервно-негнущейся руки себе на талию, сопровождаемую заглядыванием ему в глаза. Только вместо очаровательно-манящей улыбки Вовка увидел сияющие из твоих глаз искорки ехидства, как бы говорящие ему: "Ну что, брат, съел? А слабо со мной сейчас потанцевать?", но не успев даже ничего сообразить, Вовка автоматически перевёл свой взгляд на твои поднятые к нему, ярко накрашенные и слегка приоткрытые в усмешке губы, а затем и вниз, к слегка распахнутому вырезу горловины... Не давая ему опомниться, ты мягко притянул одной рукой Вовкину голову к себе поближе, и тихонько шепнул ему на ухо: "Загляни чуть-чуть поглубже... ну как, сейчас лучше видно? Это лифчик, Вовка, понимаешь, настоящий лифчик, который мне подарил тот самый Игорь, который сейчас обнимает твою Светку! И это именно тот самый лифчик, который ты ещё сегодня утром так бесцеремонно лапал у меня в шкафу... А сейчас он на мне, понимаешь? И ты даже не посмеешь до него просто дотронуться, потому что под ним у меня теперь... Скажи мне это, Вовка, сам скажи! Ты же это видишь, а теперь уже и чувствуешь...", - и с этими словами ты шагнул ещё ближе к Вовке, и, продолжая обнимать его за шею и плечи, всем своим телом приблизился к нему так, что Вовка почувствовал напряжение твоих сосочков, касающихся его груди, сердце его бешено заколотилось, и в следующее же мгновение руки Вовки соскользнули тебе на ягодицы, и крепко прижали твои плотно обтянутые джинсами бёдра к себе, к упирающемуся в тебя затвёрдению под его животом...