Уже две недели он находился в отделении реанимации городской больницы. Изредка приходил в сознание, но боль, съедавшая его изнутри, быстро изматывала, и он опять впадал в спасительное забытье. В краткие моменты просветления перед его мысленным взором пробегали последние дни беззаботной студенческой жизни, которые и привели его вместе с приятелем к такому печальному итогу.

Всё началось со ссоры с Алексом из-за какой-то дурацкой куклы из sex-shopa. Бессмысленная драка вылилась в конце-концов в бессмысленную попойку до такого состояния, что уже не помнилось, где и что пили. Видимо, под руку попалась какая-то хозяйственная жидкость, которую и употребили не по назначению. Это было даже не отравление, а обширный внутренний ожог. И теперь ещё несколько дней назад крепкий здоровый парень быстро угасал.

Это случилось ночью. Боль в очередной раз скрутила все внутренности. Боль ослепляла, казалось, мозг всё сильнее наполняется болезненным белым сиянием, от которого хотелось убежать и спрятаться. Среди моря сжигающего слепящего пламени он увидел тень и понял, что это проход, который позволит вырваться из этой боли, из этого огня. Там будет прохладно, там будет хорошо.

Он рванулся в обозначившийся туннель, и провалился в темноту.

После яркого света он долго привыкал к тусклому освещению настольной лампы, пытаясь сообразить, где он и что с ним. Боль исчезла, было легко и спокойно, было ощущение, что он парит в воздухе. На его кровати кто-то неподвижно лежал, рядом с кроватью стоял однотонно жужжащий прибор, по экрану которого протянулась ровная зелёная линия. И тут его пронзила мысль, простая и страшная в своей безнадежности: "Я умер, это уже не я, а некая субстанция, взирающая на мёртвое тело. Что будет со мной? Страшно распасться на атомы и исчезнуть. Я ведь так мало пожил".

Ему захотелось перенестись подальше от этого места. Как ни странно, это оказалось несложно, мысль ещё до конца не успела сформироваться, а он уже нёсся по комнатам и коридорам, не замечая стен и дверей. Мимо мелькали дома, площади, улицы и много-много людей, занимающихся своими обычными человеческими делами: кто-то гулял, кто-то ел или спал, кто-то танцевал или занимался любовью. Эта вереница чужих жизней завораживала, отвлекала от собственных горьких раздумий. Наконец он стал уставать, передвижение замедлилось. По-видимому, такие полеты души всё равно требовали неких энергетических затрат. Он испугался: вдруг без энергетической подпидки сил эта субстанция или душа, если угодно, разрушится, рассеется на атомы по всей земле? Вывод раздумий был не утешителен – психическую или духовную энергию можно взять только у живых людей, но как это делать? Он не знал.

А вот интересно – душа, субстанция – слова женского рода и подразумевают нечто поэтичное, романтичное, женственное. Но для мужчины, вероятно, правильнее было бы придумать иное наименование, что-то более жёсткое. "Ладно, я буду называть себя если не душ – это пошло, то хотя бы Суб, чтобы подчеркнуть свою мужественность, которой, к сожалению, уже нет". Надо попытаться вспомнить, как удалось выйти из тела, чтобы, в свою очередь, разобраться, понять, как можно в него опять войти. Суб припомнил, что была некая тень, преддверие туннеля, куда он ринулся, пытаясь вырваться из умирающего тела. "Ну что ж, попытаемся найти эту дверь." Он стал вглядываться во всех мужчин на улице, но ничего не заметил. Тогда Суб вошёл в ближайший дом, и там ему повезло: он обнаружил прекрасный экземпляр спящего мужчины, который во сне был открыт для контакта. Как было приятно почувствовать настоящее тело, сильное, мускулистое, полное жизни. Суб даже запел и закричал от полноты эмоций. Но этот всплеск чуждых эмоций разбудил мужчину. Энергия живого здорового тела удесетеряет духовные силы, и Суб был раздавлен, смят, и выкинут за пределы тела. Он даже не успел хоть немного восполнить свои силы. Искать нового спящего мужчину он побоялся: слишком свежи были воспоминания о почти физической боли, которую он почувствовал, когда некая сила вышвыривала его из мужского тела.

В соседней квартире спала женщина. Суб погрузился в неё и затих, медленно впитывая энергию. Женщина была немолода, и вместе с новыми ощущениями обширных грудей и бёдер приходилось мирится и с массой проблем, связанных с возрастными изменениями и болезнями. Хотя и интересно было бы поэкспериментировать с женским телом, но всё-таки не с таким, и Суб, насытившись, отправился в дальнейшее путешествие.

Однако идея поэкспериментировать с юным женским телом уже захватила его, и Суб начал подыскивать подходящую кандидатуру. Наконец его выбор остановился на юной девушке, молодой и неопытной, котрая, на его взгляд, вряд ли обладала достаточными внутренними силами, чтобы отразить вмешательство чужого сознания. Можно будет, не очень таясь, навязывать свои желания, и не опасаться сильного противодействия. Когда девица уснула, Суб легко проникнул в неё. Было просто потрясающе ощущать возможности молодого тела, хотелось тут же визуально и осязательно обследовать его. Девушка спала, и со стороны странновато было наблюдать движение рук к груди, лицу, бедрам. Она ласкала себе шею, соски, миниатюрные пальчики проложили себе путь под ночнушку и обследовали все нежные складочки между ног. Это был очень необычный, эротичный опыт для мужской сущности Суба, и он, не задумываясь, решил здесь задержаться, подумав: "Может, это и есть переселение души?"

Следующий день принес Субу множество открытий. Во-первых, это необычные физиологические ощущения, связанные с функционированием девичьего тела: даже стоя под душем совсем не так чувствуешь движение водяных струек по нежной коже, особенно на груди, шее, внутренней стороне бедер. Во-вторых, совсем иной набор одежды: все эти трусики, лифчики, колготки, юбки, – было необычно их одевать и ощущать на себе, это было любопытно мерить, однако выходить во всём этом на улицу у Суба не было желания. Но он вынужден был пока пока притаиться, накапливать силы, не вступая в борьбу с девушкой. В-третьих, косметика: девчушка была хоть и молода, но целый час потратила, раскрашивая глаза, губы, щеки, и это притомило её незванного постояльца. Наконец, в-четвертых, она почти весь день провела за партой в школе, и Суб, которого больше интересовали новые развлечения, истосковался, строя планы, как воздействовать на её жизнь, чтобы и ему было веселей, но и чтобы у хозяйки не было особых проблем с родителями и полицией.

После школы возникла еще одна проблема. На ступеньках девушку поджидал спортивного вида парень, который тут же по-хозяйски обнял её за талию и повёл домой. Всё бы ничего, но, не пройдя и сотню метров по аллее парка, парень увлёк её вглубь посадок, прижал к дереву и стал неистово целовать. Девица просто млела, и её сладкие эмоции, возбуждение и дрожь тела передавались и Субу. Но они не могли преодолеть то мужское отвращение, которое почувствовал Суб, когда мужские губы стали терзать его рот. Тут он не выдержал и начал посылать сигналы в мозг девушки отстраниться, оттолкнуть парня. Это была самая настоящая борьба между Субом и "я" девушки, противодействие двух сущностей примерно одинаковой силы. Это не могло не сказаться на внешнем её поведении: она то напрягалась, то расслаблялась, что-то путано пыталась сказать, и в конце концов расплакалась. Это был нервный срыв, настоящая истерика. Парень сначала пытался сам её успокоить, и его биополе даже начало оказывать влияние на исход борьбы. Возможно, совместно они смогли бы даже изгнать Суба или причинить ему боль, но, видя слезы любимой, парень вызвал по мобильному телефону врачей. Быстро приехав, те сделали девушке успокоительный укол и подвезли домой, сдав под опеку родителей. Испуганный и притихший Суб едва дождался, когда девушка уснёт, и ретировался из её тела на поиски новых приключений.

Несколько последующих дней Суб с гораздо большей осторожностью входил в контакт с людьми. Исключительно ночью, во время глубокого сна, незамедлительно покидая тело, подпитавшись энергией. Зато теперь у него было больше времени заниматься изучением свойств полупризрачного мира, в котором он жил. В частности, он заметил, что некоторые женщины даже при бодрствовании не закрываются полностью своим биополем, таким образом оставляя лазейку для таких, как он, проскользнуть в своё тело. У мужчин подобного не наблюдалось. Возможно, месячные или что-то другое ослабляли энергетическую оболочку у женщин: Суб пока не мог с этим разобраться, и решил повести что-то вроде "внутреннего исследования" этого явления. Выбрав для эксперимента молодую женщину, которая в этот момент шла по улице, что-то тихонько напевая, он осторожно проник в неё и замер. Женщина как будто тоже замерла, словно прислушиваясь к себе, а затем продолжила свой путь и свою песенку. Это было вполне сформировавшаяся молодая женщина, полная жизни и энергии. Суб, соединившись с ней, почувствовал себя красивой, энергичной, сексуальной женщиной, и, надо сказать, это ощущение было вполне приятным. Он чувствовал себя удивительно уютно и безопасно. В любой момент он мог покинуть это тело, но ему пока не хотелось этого. Всё было необычайно интересно: мягкая пластичная походка с покачиванием широких бёдер отличалась от резких движений девочки-подростка, подрагивающая средних размеров грудь приятно тянула вниз верхнюю часть тела, заставляя выпрямить спину и расправить плечи. Женщина, по-видимому, возвращалась домой, по пути заглядывая в магазины, чтобы купить то дамские безделушки, то продукты. Конечно, у неё была более сильная энергетика, чем у девчушки, так что масса положительных эмоций, связанных с выбором косметики или красивого белья, захватывали и Суба.

Дома женщина занялась домашними хлопотами, приготовлением ужина. Суб не мог читать её мысли, но, судя по обилию еды и поставленной на стол бутылке вина, она ждала гостей или гостя. Подумалось: "Если это будет мужчина, любовник, я всегда могу удрать. А, может быть, мне захочется узнать и что-то большее об этом красивом теле".

Вечер прошел очень романтично, мужчина Субу понравился: веселый парень, такой обходительный, ласковый. Она называла его Виктором, а он её Мартой. Лёгкое вино, приглушённый свет свечей, медленная музыка. Субу нравилось, как Виктор бережно обращается в танце с этим прекрасным женским телом, хотелось прильнуть и положить голову на плечо.

И когда прозвучали слова любви и даже предложение о замужестве, Суб не возмутился, как поступил бы раньше, а, наоборот, попытался подсказать Марте ответить "Да". Действительно, женщина время от времени как будто прислушивалась к себе и к той иной сущности, что проникла в неё, и к радости Суба произнесла: "Я тоже тебя люблю, я согласна". Ему хотелось, чтобы такой замечательный вечер закончился для этих влюбленных страстной ночью. То, что он познает ощущения женщины, не пугало его: в конце-концов он же всегда может удрать.

Да, эмоции женщины были очень сильны, и они легко преодолели лёгкое сопротивление Суба, когда мужчина начал целовать Марту. Так сладко было ощущать нежные губы, ласки языка, а когда поцелуи от шеи опустились к холмикам грудей, к чувствительным соскам, Суб вообще забыл, что собирался покинуть тело в момент любовного таинства. Любовный пожар разгорался, возбуждение охватывало все новые участки постепенно оголяемого тела.

И когда мужчина приостановился и спросил: "Ты хочешь этого, хочешь сейчас, ты готова быть со мной до конца наших дней, родить наших детей?", Суб закричал "Да, да, да!", а женщина, прислушиваясь к себе, тихо произнесла: "Я хочу всего этого, и я могу подарить тебе всё это". И их тела переплелись, слились в любовном танце, и их совместный оргазм расплавил всех: и Виктора, и Марту, и Суба. Расслабленные, они лежали в любовных объятиях, и Суб впервые за всё время отключился, заснул, провалился в небытие.

Когда он очнулся, было уже утро. Женщина хлопотала по хозяйству, готовя мужчине завтрак. Её счастливая душа буквально пела и светилась. Суб чувствовал вялость и апатию, как будто он не зарядился, а, наоборот, отдал энергию. Он решил выбраться, чтобы подзарядиться от какого-нибудь другого тела, а затем вернуться в понравившуюся ему Марту. Но сколько бы он не пытался – выхода наружу не было, проход был закрыт. Нужно было дожидаться ночи.

День прошел тихо и незаметно. Вечером Виктор и Марта опять занимались любовью, правда, уже не так неистово, скорее нежно, смакуя ощущения, как гурманы, вкушающие утончённые яства. После оргазма Суб опять впал в забытье, так и не успев дождаться прохода наружу. Подобное произошло и на следующий день, и дальше, и дальше. Суб слабел, мысли путались. То ему вдруг казалось, надо срочно решить, кем же быть лучше: женщиной или мужчиной (он решил для себя, что женщиной), то какие женские имена ему нравятся (после этих странных размышлений он решил переименовать себя в Саманту). Его (или её?) постепенно как будто опутывала паутина, туман, нарушая связь с Мартой, с её глазами, слухом, речью, осязанием и обонянием. Скоро он уже практически ничего не видел, не слышал, слабо ощущал. Сколько прошло времени – неделя? Месяц? Год? Непонятно. Иногда он пытался вырваться из этой паутины, подать голос, пробиться через окружающий белесый кокон. Только тогда он как бы слышал успокаивающий голос Марты, как будто чьи-то тёплые ладони ласково сдерживали и успокаивали его. Он уже практически ничего не помнил из прошлой своей жизни, осталось только глубоко внутри, что есть Марта, есть Виктор, с ними хорошо и спокойно, они позаботятся.

Однажды Суб проснулся с тревожным ощущением: сегодня, сейчас что-то происходит. Если он не вырвется отсюда, он здесь так и погибнет. Это придало ему силы, и он смог хотя бы частично разогнать окружающий его туман и разглядеть некий узкий туннель, куда он и бросился, теряя остатки своей прошлой сущности. Субстанция Суба двигалась то быстрее, то почти останавливалась, наконец, туннель кончился, и она заполнил собой некое пространство. Оно было буквально пронизано энергетикой Марты. Субстанция чувствовала, как оживает, возраждается из небытия, у неё появляются силы, она теперь может вырваться из тела Марты и вновь стать самостоятельной. И, увидев некий проход, она двинулась по нему дальше. Хотя сил было гораздо больше, но и этот путь был нелёгок и продолжителен. Наконец она вырвалась на свободу, яркий свет ослепил, яркие звуки оглушили, она забыла этот мир и, не выдержав шквала новой информации, закричала. Она испугалась, она хотела, чтобы Марта прижала её к себе и успокоила.

"Мамаша, посмотрите, какая замечательная девочка у вас родилась!"

Обессиленная Марта измученно улыбнулась акушерке.

"Вы уже придумали ей имя?"

"Да, мы с мужем решили назвать нашу крошку Самантой. Мы так хотели девочку. У нас уже сейчас полон дом детской девчоночьей одежды и кукол. Виктор ждёт - не дождётся, когда дочка ему улыбнётся и научится произносить ма и па".

"Вот и славно, смотрите, как она сразу успокоилась рядом с Вами. Чувствует любимую мамочку."

Саманта была счастлива, в её чистом как белый лист сознании не было ещё ничего: ни горестей, ни разочарований. Ей предстояла ещё длинная жизнь, целое приключение, волшебное превращение из девочки в девушку, затем в женщину, предстояло любить и быть любимой, предстояло самой подарить кому-то это чудо – жизнь.