Замок Алабасти был обречен. Не только потому, что шериф Скорлинг смог привести к его стенам почти тысячу наемников против сотни защитников замка; не только потому, что прежний хозяин замка граф Альба был казнен по указу короля месяц назад, а его наследнику всего пятнадцать лет и графиня не может вести в бой своих солдат. Да, замок неприступен и можно потерять не один месяц на его осаду, это если соседи-родственники не придут на выручку, что вполне вероятно здесь, в приграничных землях. Секрет шерифа был совсем в другом - подъемный мост опустился, воротная решетка поднята, ворота открыты, замок сдался сам. Этой сдаче предшествовала многодневная подготовка и некоторое количество золота.

Во внутреннем дворе шерифа встретил мастер Кроушифтершметц, командовавший отрядом наемников, оборонявших замок. Именно ему и заплатили за сдачу.

- Сэр, весь замок, кроме восточной башни, находится под контролем.

- Восточной башни? - шериф рассчитывал на больший успех.

- Десять человек под командованием мастера Грендла удерживают башню.

- Но именно Грендла необходимо было устранить в первую очередь.

- Я потерял двадцать шесть человек, пытаясь это сделать.

- Дьявол! Что с другими задачами?

- Графиня Альба и молодой граф Альберт закованы и брошены в подземелье.

- Хоть что-то приятное. Возьмите три сотни моих солдат и чтобы к вечеру весь замок принадлежал мне.

- Да, сэр, - Кроушифтершметц удалился, следом за ним потянулся отряд наемников самого шерифа.

- Не верю я этим северянам, - заметил советник шерифа Шпонц.

- Если в их карманах звенит монета, они делают свое дело, - ответил Скорлинг. - А мне от них большего не требуется. Не проливать же кровь верных мне людей.

Бой в восточной башне не утихал до самого вечера. Десять верных графу Альба воинов противостояли многократно превосходящему противнику. Это было немудрено, ведь все они были мастерами меча, а их предводитель Грендл считался самым опасным противником всего королевства и вообще всех земель Каротии. Наемники устали, шериф потерял терпение, а обороняющиеся продолжали сопротивление, словно за их плечами не было многочасового махания мечами, собравшими обильную жертву богу войны Архелу.

На закате в замок примчался посыльный с известием, что в сторону Алабасти движется тяжелая конница барона Карастра, соседа и брата плененной графини. Это был серьезный противник, его отряд во всех пограничных стычках с кочевниками являлся главной ударной силой армии приграничных земель.

- Как он узнал? - шериф был готов зарубить посыльного, принесшего эту весть.

- Возможно, из восточной башни есть подземный ход, - предположил Шпонц. - Кто-то выбрался и известил барона.

- Дьявол! Такой план псу под хвост. Характ! Труби отбой, мы уходим. Пленников взять с собой.

В спешке наемники разграбили все, что могли, и покинули Алабасти, который мог стать для них ловушкой. Если бы пала восточная башня! Но люди Грендла знали свое дело, удержав все подступы к подземному ходу, через который в замок могла проникнуть подмога. Сражаться же всего тысячей малонадежных наемников с армией пограничья, которая уже через сутки могла насчитывать почти пять тысяч закаленных постоянными стычками с кочевниками воинов, Скорлинг не рискнул.

Стычки избежать не удалось. В десяти километрах от покинутого замка на отряд шерифа нарвались полторы сотни легкой кавалерии из замка Шавели. Этот отряд был рассеян за несколько минут, но стычка означала, что все сто километров до Крамериата, главного города приграничья, где была резиденция шерифа и преданный ему королевский гарнизон, наемников будут преследовать и атаковать мстители из родственников графа и графини Альба, то есть почти все самые сильные замки вышлют в погоню свою кавалерию. Если бы удалось овладеть Алабасти! За его стенами была бы не страшна осада, а через неделю дошел бы и указ Его Величества об экспроприации владений мятежного графа Альба и утверждении нового владельца или наследника. Причем указ был бы подкреплен Летучим легионом королевской гвардии. Шериф приказал загнать коней.

Провинция бурлила, недовольные жители приграничья возмущались злодеянием королевского шерифа Скорлинга. Сам шериф предпочел отсидеться за крепкими стенами крепости под охраной трехтысячного королевского гарнизона. Насаждать законность силой он не имел никакой возможности. Впрочем, долгожданный указ короля и пять тысяч гвардии утихомирили всех недовольных. Да и чему возмущаться, если согласно этому указу графиня Альба лишалась прав собственности, но наследником признавался Альберт Альба. Официальным опекуном назначался шериф Скорлинг. На самом деле указов было два - второй называл хозяином замка самого шерифа, но обстановка не позволяла применить его, казнив семью графа Альба.

Всю неделю Альберт провел в тюрьме шерифа. О проведенном времени он мог судить только по приносимой раз в сутки миске с ужасной похлебкой и куском черствого хлеба. Факел, оставляемый тюремщиком у двери, куда не позволяла добраться цепь, был единственным источником света. Да и его уносили вместе с пустой миской. На этот раз пришли трое, Альберта на шею одели деревянные колодки, в которые заковали и руки, на ноги одели тяжелые кандалы с грузом, позволяющие передвигаться, но не дающие сбежать. В таком виде юношу доставили в одну из комнат в покоях шерифа. Здесь его зафиксировали посреди комнаты на четырех цепях, натянутых из углов. Через несколько минут появился сам хозяин.

- Добрый день. Думаю, Вам не очень понравилось мое гостеприимство, но теперь все изменится, - шериф поставил Альберта в известность по поводу королевского указа, в глазах юноши появился огонек надежды. - Итак, Вы и Ваша мать перестаете быть моими пленниками, но становитесь моими гостями. Поскольку Вы у меня в гостях и находитесь под моей опекой, я должен обеспечить Вас слугами и наставниками. Познакомьтесь с Ферменой, она станет вашей наставницей.

В комнату вошла женщина довольно приятной наружности, можно даже сказать привлекательная, но в ней чувствовалось что-то отталкивающее, хотя что - понять было невозможно.

- Поскольку у меня нет времени заниматься Вашей опекой лично, всю полноту власти я передаю ей. Прощайте, надеюсь, мы еще увидимся за ужином. Если Вы, конечно, будете послушны с Ферменой. Всего хорошего.

Вместо ушедшего Скорлинга в комнату вошли две женщины, одетые служанками. Вид у этих двух служанок был устрашающим, не всякий мужчина осмелился бы состязаться с подобной женщиной в кулачном бою.

- Это Альтива и Эриза, твои служанки, - представила женщин Фермена. - Принесите одежду, - велела она служанкам, а сама подошла к Альберту с ножом и срезала с юноши все его лохмотья. - Вы должны простить слабую женщину, которая опасается проявления насилия с Вашей стороны. Если желаете, чтобы я освободила Вас, Вы должны выпить вот это.

Откуда-то появилась бутыль с жуткой зеленоватой жидкостью. Фермена насильно влила пару глотков в рот Альберта. Жидкость оказалась даже приятной на вкус, но от нее закружилась голова и возникла слабость в мышцах. Если бы не цепи, Альберт мог рухнуть на пол, а так он просто повис.

- Итак, Вы будете мне повиноваться?

- Да, - вяло ответил юноша.

Тем временем вернулись Альтива и Эриза, неся одежду для Альберта.

Покинув своего подопечного, шериф направился в покои, где томилась графиня Альба, мать молодого графа. Ей он тоже объявил королевский указ.

- Как видите, графиня, Его Величество передает решение Вашей судьбы в мои руки. Я предлагаю Вам сделку.

- Никаких сделок с палачом, - гордо ответила графиня.

- Я не палач, я просто исполняю волю Его Величества.

- Я хочу видеть Альберта.

- Поверьте, с ним ничего плохого не произошло, но его и Ваша судьба зависит от того, договоримся ли мы с Вами.

- Что Вам от меня надо?

- Сотрудничество, просто сотрудничество. Я не могу предложить Вам свободу, но могу предложить жизнь. Вам и Альберту. Жизнь в обмен на маленькое признание.

- Признание? В чем?

- Что Альберт не является Вашим сыном...

- Что? Вы сумасшедший?

- Позвольте договорить. От Вас требуется публично признать, что Альберт не является Вашим сыном, а на самом деле это Ваша дочь, Альбертина.

- Зачем? Вы действительно сошли с ума? Кто поверит в эту чушь?

- Все, если это будет исходить от Вас и самой Альбертины. А насчет для чего...

- Я поняла. Останься Альберт юношей, уже через год Вы потеряете все права на опеку, а он станет полноправным графом Альба.

- Вы умная женщина. И должны понимать, что я не могу этого допустить, а значит с моим подопечным может произойти несчастный случай.

- Мерзавец. Да. Зато девушка должна находиться под опекой до двадцати лет или до замужества.

- Вы правы, за пять лет замок даст мне неплохой доход. Зато вы оба будете живы и обретете определенную свободу. Ваше слово, графиня?

Решение трудно далось, но женщина дала свое согласие. Жизнь сына была для нее важней, чем будущий позор, когда через пять лет все раскроется.

Даже без зелья юноша не смог бы сопротивляться мощным служанкам, когда те стали его одевать в женскую одежду. Корсет тяжело сдавил грудь, ворох нижних юбок, великолепное платье. В уши проникла раскаленная спица и в образовавшиеся отверстия были вставлены тяжелые подвески. Фермена объявила, что с этого момента его будут звать Альбертиной, что любое неповиновение будет наказано и Альбертина должна стать хорошей, послушной девочкой.

Вечером, перед ужином, он впервые за последние дни увиделся с матерью. За время заточения графиня потеряла всю свою прежнюю красоту. Плача, она обняла своего сына, ставшего дочерью.

Уже через два дня Альбертина была представлена на суд дворянства, где графиня покаялась в грехах своего мужа, пожелавшего иметь сына-наследнка, а родилась девочка. Шериф добился своего, но у него были далеко идущие планы, ему, бывшему чужаком в этой стране и грязью из низов в своей, было необходимо имя и ленные владения, которые можно передать девятилетнему сыну.

Прошел год. Постепенно Альбертина привыкла к своему новому состоянию. Теперь, следя за девушкой, никто не сможет найти хоть малейшую неправильность. Фермена знала свое дело и была превосходной и строгой наставницей. К воспитанию девушки приложила руки и графиня Альба, которой только на таких условиях разрешалось общаться с ребенком. За любую провинность Альбертине полагалось наказание в виде порки, но самым страшным была угроза кастрации, висящая над юношей дамокловым мечом.

- Я доволен Вашей работой, Фермена, - сказал Скорлинг, пригласив ее для разговора в свой кабинет. - Но меня волнует время.

- Время - это именно то, что мне нужно. Все остальные трудности давно позади.

- А нельзя как-то все ускорить?

- Можно, но я потеряю рычаги воздействия в случае непослушания.

- Вы все же постарайтесь.

- Я что-нибудь придумаю.

Фермена решила наказать свою подопечную за шалость, которая была той категорически запрещена под угрозой кастрации, но на которую наставница до сих пор закрывала глаза. Очередной раз обнаружив в грязном белье нижнюю юбку с засохшим на ней мужским семенем, она заставила Альбертину одеть пояс воздержания. Такие же носили Альтива и Эриза, оказавшиеся на деле мужчинами-рабами.

Это наказание со временем превратилось в настоящее мучение. Уже через два дня появилась жуткая боль, от которой помогла новая микстура, данная Ферминой, но боль продолжала тлеть где-то внутри живота то утихая, то становясь нестерпимой, тогда помогало лекарство.

Через полгода Скорлинг раскрыл свои истинные планы - Альбертине предстояло выйти за него замуж и даже имеется согласие Его Величества на этот брак. Узнав правду, графиня-мать лишилась рассудка, она могла только хихикать, но ни слова не говорила. Альбертина проплакала несколько ночей, но была вынуждена дать свое согласие на брак с шерифом.

Для девушки, по настоянию ее родственников, устроили проверку подлинности. Все сомневались в истиности обвинений графа Альба по вопросу его сына-дочери. Кроме лекарей на проверке присутствовали благородные дамы, тетки невесты, которые согласились на риск стыда, если девица окажется молодым человеком. Ко всеобщему удивлению Альбертину признали девушкой. Скорлинг со спокойной совестью мог на ней жениться и заполучить в свое полноправное владение замок, земли и титул графа Альба.