Данилке завидовали по-черному. Почти все. Еще бы - личный холоп барыни, Матрены Демидовны. Не жизнь, а сахар. Так считали почти все. Еще в десять лет барыня приметила Данилку среди дворовых, когда он отрабатывал повинность на барском дворе. Мальчик ей понравился, она определила его к дому на постоянно. Семье хорошо - избавились от лишнего рта, да еще какую-никакую денежку получали, за его работу.
Сперва был при конюшне, потом помогал на кухне. Когда повзрослел и стал заглядываться на девок, барыня положила на него глаз и сделала личным холопом. С тех пор почти год Данила на особом счету, ходит гоголем, словно барин, щеголяет в господских подарках. Даже дворецкий не смеет его лишний раз задеть, отрядить на грязную работу. Не жизнь - малина. Если б только не зависть всех других. Впрочем, это парня особо не задевало. Хуже всего было то, что барыне понравились Данилины волосы и она велела ему отрастить их длинными, дабы впоследствии она могла их ему отрезать и заказать для себя парик. Девок портить ей не хотелось, да и волосы у Данилы были лучше - на господских-то харчах. Последнее доставляло ему много хлопот. Мало того, что за волосами приходилось тщательно следить, так еще все и потешались над этим.
Однажды, когда Данила зашел в девичью комнату, чтобы по привычке пощипать дворовых девок, что ему было категорически барыней запрещено, но девки не жаловались, он встретил неожиданный отпор. Девицы навалились на него всей кучей и началась потеха...
Помешал приход барыни, привлеченной необычным шумом:
- Что здесь происходит?! А ну-ка прекратить!
Девки расступились, открыв взору Матрены Демидовны сильно помятого Данилку, одежда которого оказалась изрядно подпорчена. Все присутствовавшие ожидали гнева барыни, но она внезапно для всех расхохоталась. Было от чего - роскошные волосы Данилы были заплетены в косу по-девичьи с яркими лентами, щеки нарумянены, брови начернены, глаза подведены, только губы ему не успели накрасить.
- Ступай в будуар, - велела она Даниле, потом подозвала двух девиц, которые исполняли при ней работу горничных и что-то им велела.
Данила смирно стоял у стенки, где обычно находился, пока госпожу готовили ко сну или одевали утром.
- Выпороть бы их, - сказала Матрена Дмидовна, подойдя к юноше и целуя его, - но ведь они это от скуки, нет им развлечений, кроме твоих щипаний.
- Но, я не...
- Молчи уж, все мне про тебя известно.
Алиса и Клава, горничные барыни, принесли бадью с горячей водой. Матрена Демидовна велела им отмыть Данилу от красок, которыми девки от души окрасили всего юношу. Ему пришлось раздеться - вся одежда тоже была измазана, срам ему прикрыли длиннополой рубашкой барыни.
Когда с умыванием было покончено, Даниле было велено сесть на кресло, в котором обычно сидела сама Матрена Демидовна, пока девки наводили ей красоту. Под руководством барыни, ему было сделано все то, что девки пытались сделать в девичьей. Юноша не смел противиться.
В волосы вплели шелковую ленту из ящика барыни, все краски были исключительно иноземные. Данила испуганно не смог узнать себя в зеркале. Барыне забава понравилась, по ее приказу девки прокололи ему оба уха раскаленной спицей - позор для мужика неописуемый, хотя многие знатные кавалеры и красятся подобно женщинам, и ушные украшения носят. Но эта маленькая надежда окончательно растаяла, когда Марфа Демидовна велела принести свой сарафан и обрядить в него Данилу.
Наряженный девицей, Данила смущенно стоял посреди комнаты, Алиса и Клава тихонько похохатывали у двери, а Матрена Демидовна не могла налюбоваться своим творением.
- Останешься девкой, - решила она судьбу своего личного холопа. - Будешь зваться Дарьей. А если кто будет смеяться и глумиться над тобой - будет жестоко наказан, - добавила она для девок у двери. Те испуганно притихли.
Так среди дворовых девок появилась новенькая - Дарья. Первое время было тяжело. Все косились, посмеивались за спиной, прежнее уважение бесследно растаяло. Правда, ночами в постели барыни Данила по-прежнему мог чувствовать себя мужиком.
Постепенно все свыклись с этим, особенно после того, как дважды барыне велела запороть до полусмерти особенных злыдней, досаждавших Даниле-Дарье. Да и сама Дарья вскоре смогла свыкнуться со своей новой ролью.
Все бы ничего, но Матрена Демидовна скоро устала от своей забавы, пресытилась ночным любовником, тем более у нее появился очередной кавалер - новый сосед-помещик. Данила был отправлен в отставку, но Дарья осталась.
Особливо жалостливые девицы с удовольствием соглашались ночами утешать свою "подружку", но дворецкий Эдуард прекратил это, доложив обо всем барыне. Той не понравились ночные забавы Дарьи - девицы были отправлены по домам, в семьи, а Дарью она отдала в полное подчинение Эдуарду.
Дворецкий давно лелеял подобную мечту. Тайно портить поварят и конюших - это одно, но теперь с соизволения самой Матрены Демидовны он получил "почти жену" Дарью, на которую давно положил глаз. Еще когда Данила только появился в господском доме, Эдуард возжелал мальчика, но особая симпатия к тому барыни останавливала дворецкого. Теперь он дал волю своей давней страсти. Дарья могла только реветь, уткнувшись в подушку.
Надежда на освобождение появилась только с появленеим в доме племянника Матрены Демидовны. Петр Петрович оказался добрым человеком. Узнав, кем на самом деле является Дарья, он попытался урезонить свою тетушку, чтобы та "прекратила издевательства над бедняжкой". Прямо так он ей и заявил. Барыня отступиться от своего отказалась. Зато Эдуард прекратил свои еженочные домогательства. "Хоть что-то", - решила Дарья.
Чтобы хоть как-то загладить неудачу, Петр Петрович стал оказывать Дарье свое благорасположение. Даже выпросил у Матрены Демидовны разрешение на то, чтобы на время его пребывания у тетушки Дарья стала его горничной. На это он получил добро.
Обнаружив, что Дарья в ее семнадцать лет не научена грамоте - на что это холопам? - молодой барин взялся преподать ей эту сложную науку. Теперь вечерами, вместо шитья или прядения в девичьей, Дарья проводила много времени с Петром Петровичем. Девки стали завидовать, многим хотелось провести вечерок в его компании, а он предпочел девку-шутку, как обзывали Дарью.
Узнав о том, что племянник Матрены Демидовны скоро должен уехать, Дарья погрустнела. Вновь вернется прежняя жизнь с грязной работой и ночами в объятиях дворецкого Эдуарда. Но что поделать, не все в жизни праздник.
За день до отъезда Петра Петровича Дарья решила отблагодарить его за проявленную к ней доброту и внимание. Чем она могла отблагодарить?
Как обычно, помогая подготовиться барину ко сну, она как бы ненароком коснулась губами его уха. Потом опять...
За весь месяц у Петра Петровича не было ни женщины, ни девки и он не возражал против ласк Дарьи.
После отъезда племянника Матрена Демидовна несколько изменила свое отношение к Дарье. Так Эдуард был выпорот за попытку приставания к девушке.
Петр Петрович вернулся через три месяца - за Дарьей. Он выкупил ее у тетушки и увез прочь из злосчастного поместья.
Всю дорогу Дарья мечтала о том, как она вновь станет Данилой. "Петр Петрович - добрый человек, вот даже денег своих не пожалел, чтобы помочь в беде. Быть может, даже вольную даст? Нет, это вряд ли."
Дом племянника Матрены Даниловны в столице не блистал особенной роскошью. Всего два этажа, восемь комнат с кухней и большой залой. Два лакея и кухарка - вся прислуга. Из собственности деревушка на сто душ и небольшое имение. Дарья должна была выполнять обязанности горничной. Ни о каком возврате Данилы не было сказано ни слова.
Первые две недели Дарья еще на что-то надеялась, но ничто не менялось. Все в доме считали ее настоящей девкой, никто, кроме барина не знал истины. Это было хорошо, но это было и плохо.
В первый же день Петр Петрович велел выбросить скудный девичий скарб Дарьи. Взамен сарафана, пары юбок, выходного платья и дюжины белья она получила платяной шкаф, заполненный одеждой, приличествующей бедной служанке, но все белье оказалось шелковым, а не льняным.
- Барин, Петр Петрович, - она осмелилась задать свой вопрос только спустя две недели.
- Слушаю.
- Простите меня за недостаточное почтение, Вы так много для меня сделали, но не могла бы я вновь быть мужчиной.
- Тебе не нравится быть Дарьей?
- Не нравится. Если бы Вы позволили, я готов стать для Вас всем, кем угодно. Я устал от ношения неприсущих мне одежд.
- Извини, я не для того тебя выкупил у тетушки.
- Но я думал... Вы говорили...
- Это было, но теперь не так. Я хочу, чтобы ты оставалась девушкой. Обещаю, через год ты получишь вольную, но только как Дарья. На таких условиях согласна? Холоп до смерти или вольная женщина. Каков твой выбор?
- Воля Ваша, я останусь Дарьей.
- Тогда выслушай мои условия...
Условия, поставленные Петром Петровичем не были особенно тяжкими, даже наоборот. Самым трудным, но и самым приятным были отношения с самим барином. Дарья не обязана была ублажать его ночами, но изредка сама соблазняла "своего Петеньку". Уже через полгода она обнаружила странности в своем мужском теле, которое стало приобретать бабью округлость. Было ли тому причиной оскопление, сделанное ей на следующий же день после того, как она согласилась остаться Дарьей, горькие ли травяные настои или ощущение женщины во время занятий любовью с барином. Этого Дарья не знала, да и не было ей до того особого дела.
Среди условий было овладение "политесом" - поведением в высшем обществе. Причину этого непонятного условия она узнала спустя год, когда, подписав Дарье вольную, Петр Петрович предложил ей стать его женой. Велик ли выбор у бедной девушки?
