* Картинки
* Комиксы
* Фото-арт
* Анимашки
Ваши истории * Фото * Мисс Транс * Вопросы * Логи * Знакомства * Форум * Чат
Словарик *
Реклама *
Ссылки *
О сайте *
|
|
|
|
|
* Рассказы
* Картинки * Комиксы * Фото-арт * Анимашки |
Ваши истории * Фото * Мисс Транс * Вопросы * Логи * Знакомства * Форум * Чат |
Методики *
Словарик * Реклама * Ссылки * О сайте * |
|---|
— А что тут говорить? — подал я, наконец, голос. — Ну, как это бывает, поспорили, подрались, обычное дело.
— Да? И ты даже не будешь оправдываться, что ты не хотел, что они первые начали? — язвительным тоном спросил Николай Петрович.
Я хотел было ответить, что ничего подобного говорить не собираюсь, ведь это не правда. Но Ольга Витальевна меня опередила:
— В этом нет необходимости! — уверенно сказала она, обращаясь не то к коллегам, не то лично ко мне. — Даже если он сам никогда не скажет это из гордости, у нас всё равно есть свидетели, готовые даже дать показания.
И теперь уже точно повернувшись ко мне, Ольга Витальевна добавила:
— Сыркова всё видела своими глазами. Эти хулиганы сами выманили Андрея из класса, а потом напали на него, восемь на одного.
Сыркова? Маринка? Но ведь это же не правда. Это я первый ударил одного из них, я начал драку. Почему?..
— А вот четверо учеников из моего класса говорят, что этот... — Николай Петрович бросил на мня гневный взгляд, но так и не смог подобрать подходящий эпитет, — короче, он сам напал на одного из них, а остальные бросились на помощь товарищу.
Так вот значит, какое отношение имеет учитель геометрии к этому делу! Он классный руководитель того класса, в котором учится половина этой шайки. Не удивительно, с его-то закостенелыми взглядами в учениках ничего кроме нетерпимости не воспитаешь!
— Вы же сами знаете, Николай Петрович, что все эти четверо — известные хулиганы и драчуны. Я бы не стала верить их словам, — Ольга Витальевна взглянула на Татьяну Андреевну. Та нахмурилась, но всё-таки согласно кивнула. — А вот Марина Сыркова — хорошая ученица, заслуживающая доверия. Тем более, что она никак не заинтересована в этом деле, я как классный руководитель знаю, они с Андреем практически и не общаются. Ей просто незачем врать.
Незачем? Но всё-таки она сделала это. Маринка, которая любит подколоть меня при случае или перемыть мне косточки у меня за спиной, но так, чтобы весь класс слышал. Почему именно она рискнула своим честным именем ради меня?
— Ну пусть даже так, но и моих учеников Вы уж, пожалуйста, в отбросы общества не записывайте! — проскрипел Николай Петрович. — Например, Карасёв — спортсмен, причём очень даже неплохой. На следующей неделе он участвует в городских соревнованиях, как теперь ему с таким лицом прикажете защищать честь школы?
— Может быть, оно и к лучшему, — негромко проговорила Ольга Витальевна. — Хоть позорить нас не будет.
Николай Петрович даже побагровел от этих слов, и хотел уже сказать что-то очень нелестное, но его опередила Нина Викторовна, которая до этого молча сидела за столом чуть в стороне.
— Давайте не будем отклоняться от темы, — строго проговорила она и, повернувшись ко мне, добавила тем же холодным тоном: — Крутунов, если это была самооборона, то зачем же было продолжать драку, когда нападавшие уже отступали?
— Да-да, я своими глазами видела! — подхватила Татьяна Андреевна. — Карасёв уже даже не отбивался, а Крутунов продолжал избивать его!
— И причём с особой жестокостью! — заметил Николай Петрович. — Я бы даже назвал это зверством, если позволите!
— Я, конечно, не оправдываю жестокость, — негромко начала Ольга Витальевна, — но давайте всё-таки выслушаем самого Андрея. Ведь для этого мы его сюда и пригласили. Возможно, у него были очень веские причины для этого.
Все четверо учителей замолчали и вновь уставились на меня. Я сейчас скорее готов был провалиться под землю, чем озвучить причины своих действий. Но Ольга Витальевна смотрела на меня с немым вопросом в глазах, словно требуя объяснения лично для себя. Она прикладывала столько сил, защищая меня, да и поступок Маринки не давал покоя, так что я просто обязан был идти до конца, чтобы оправдать себя и всех поверивших в меня людей.
— Он... — я сглотнул слюну, чтобы промочить пересохшее горло. — Он очень грубо отзывался об одной девушке, которую я хорошо знаю.
— Насколько я понимаю, ни о какой девушке речь точно не шла! — ядовитым тоном возразил Николай Петрович. — Просвети нас, о ком ты говоришь?
Я напрягся. Что-то в его словах было очевидно не так, он словно готовился к такому ответу, но теперь пытался изобразить наивное удивление.
— О Свете, — едва выговорил я не своим голосом. — О Свете Зайко.
— Не знаю в нашей школе никого с таким именем! — мгновенно отчеканил Николай Петрович. — Татьяна Андреевна, посмотрите журнал, у нас что, новая ученица?
— Прекратите язвить, Николай Петрович, — холодным тоном произнесла Ольга Витальевна. — Вы отлично знаете, о ком идёт речь.
— Ах да, точно, ты, наверное, имеешь в виду Семёна Заико? — воскликнул Николай Петрович с видом осенённого внезапным откровением. — Ну тогда и называй его нормальным именем, нечего тут путать... следствие.
— Все, кроме Вас, сразу поняли, о ком идёт речь, — съязвила в свою очередь Ольга Витальевна. — И это, заметьте, многое объясняет...
— Что это объясняет?! Ничего это не объясняет! — вскипел Николай Петрович, позволяя своему голосу перейти почти на крик. — Только то, что опять вся каша варится вокруг этого трансвестита, а он, как обычно, выходит сухим из воды!
— Транссексуал, — проговорил я неожиданно окрепшим голосом.
— Что? — Николай Петрович от удивления даже растерял весь свой гнев.
— Света — не трансвестит, а транссексуал, — пояснил я негромко, но чётко. — Это не одно и то же.
— Ты что, ещё учить меня будешь?! — зашипел на меня Николай Петрович, вновь наливаясь багрянцем. — Мне вообще плевать, как эти геи друг друга называют, для меня они все...
— Николай Петрович! — перебила его Нина Викторовна неожиданно громким и властным голосом. — Прекратите немедленно! Вам что, прошлого раза не хватило? Нам не нужен ещё один скандал на почве нетерпимости!
Всего за несколько секунд после этой фразы цвет лица Николая Петровича из багряного стал желтовато-белым. Его подбородок мелко задрожал и он, буркнув "прошу прощения", бросил на меня ненавидящий взгляд и быстро вышел из учительской. Когда дверь за ним закрылась, все трое оставшихся женщин чуть слышно вздохнули с облегчением. Даже Татьяна Андреевна, только что поддерживающая точку зрения Николая Петровича, теперь сидела вся бледная, не глядя на меня. Я даже предположить боялся, что это был за скандал, о котором упомянула Нина Викторовна!
— Крутунов, ты, наверное, уже понял, что лишний шум вокруг этого дела нам не к чему? — первой заговорила Нина Викторовна после минутной паузы. — Не знаю, что тебя связывает с Заико, но так или иначе, мы бы хотели как-то замять этот случай.
Я не верил своим ушам. Просто так, взять и замять? Не исключать меня из школы с позором, не передавать дело в милицию, а просто забыть?
— Но ты, конечно, понимаешь, что просто так закрыть глаза на происшедшее мы не можем, — всё с тем же каменным лицом продолжала Нина Викторовна. — С родителями Карасёва обязательно возникнут проблемы.
Нина Викторовна замолчала и перевела взгляд по очереди на обеих своих коллег. Ольга Витальевна чуть заметно улыбалась, глядя куда-то в сторону, Татьяна Андреевна, сжав губы, смотрела в пол перед собой.
— Вот как мы поступим, — сказала, наконец, Нина Викторовна. — Скажешь своим родителям, пусть придут сегодня сюда к шести часам. Я вызову родителей Карасёва, и все вместе мы попытаемся уладить дело мирным путём. Если всё ясно, можешь идти на урок.
Всё ещё не веря в происходящее, я встал, кивнул Нине Викторовне, мельком взглянул на Ольгу Витальевну и на ватных ногах вышел из учительской. Когда я пришёл на урок, по классу прокатилась волна удивлённого шёпота. Они-то, наверное, думали, что больше меня не увидят в этой школе. Проходя по ряду до своего места, я невольно бросил взгляд на Маринку, но та отвернулась, сделав вид, что внимательно смотрит на доску.
После того, как я сел за свою парту, удивлённый шёпот стал постепенно перерастать в бурное обсуждение, смысл которого можно было понять уже по одним только голосам и взглядам, бросаемым на меня со всех сторон. Было очевидно, что школьник, в одиночку раскидавший всю банду спортсмена, мог стать чем-то особенным и достойным внимания для одноклассников. Об уважении говорить ещё не приходилось, но вот изоляция, причиной которой и являлся страх учеников общаться с кем-то, неугодным спортсмену, почти полностью исчезла.
Уж не знаю, какими средствами моим родителям удалось мирно решить вопрос с родителями Карасёва, и чего им это стоило, но мне за это даже не влетело. Впрочем, я совсем не боялся наказания, больше меня беспокоило то, что Нине Викторовне, скорее всего, пришлось рассказать моим родителям, кто такая Света и какое она отношение имеет к моей драке. Но об этом они так ни разу и не упомянули. Единственное, что сказал мне отец вечером, отозвав в сторонку, было:
— Защищать честь девушки — это лучшее, для чего могут пригодиться твои кулаки.
* * *
С того дня я стал чаще видеться со Светой. Она словно, наконец, поверила в те мои слова, сказанные в походе, что проблем у меня из-за неё не будет. Конечно, многие продолжали недобро шептаться у меня за спиной, а Николай Петрович на уроках геометрии своим поведением явно намекал на то, что предстоящая контрольная не сулит мне ничего хорошего. Но этими мелочами я готов был пожертвовать за возможность спокойно поболтать со Светой в коридоре или посидеть с ней в библиотеке после уроков.
Кроме того, мы стали иногда вместе ходить из школы домой. Нам ведь всё равно было в одну сторону, так что в те дни, когда уроки у нас заканчивались в одно время, я, как всегда первым выйдя из класса, дожидался Свету на крыльце, а потом провожал до самого подъезда. Возможно, со стороны мы смотрелись, как влюблённая парочка, но никто изо всей школы не рискнул бы пошутить подобным образом даже за моей спиной!
В один из таких дней, ещё на той же неделе, когда произошла та самая драка с бандой спортсмена, я стоял на крыльце, дожидаясь, пока Света аккуратно сложит свои учебные принадлежности в портфельчик, поправит причёску перед зеркалом и, наконец, выйдет из школы. Но так уж случилось, что в этот день уроки у Лены закончились в то же время, что и у нас со Светой. Выскочив, как обычно, в компании одноклассниц на крыльцо, она едва не сбила меня с ног, наверняка специально налетев на меня!
— Смотри куда летишь! — раздражённо буркнул я ей, уже предчувствуя намечающийся спектакль.
— Ой, братик, я тоже так рада тебя видеть! — проговорила Лена невозмутимо и громко, так, чтобы её одноклассницы могли её слышать. — Ты ведь меня дожидаешься, правда?
Этот безотказный приём произвёл мгновенный эффект: четыре девочки, ровесницы Лены, однако и по росту, и по физическому развитию явно отстающие от неё, тут же захлопали ресницами, бросая завистливые взгляды на меня и сестрёнку. Разумеется, они уже вдоволь были наслышаны про высокого волосатого парня, отделавшего самого спортсмена Карасёва, чтобы защитить честь девушки. Отдельные подробности этой истории, видимо, их мало интересовали. Весь этот театр мне не нравился, поэтому я решил развеять всё очарование сцены:
— Нет, надеялся, что не встречу тебя здесь! – точно таким же громким актёрским голосом проговорил я.
— Ой, ты такой шутник, братик! — без тени смущения хихикнула Лена и, повернувшись к подругам, добавила: — Идите одни, меня сегодня опять братик проводит!
Какие ещё "опять"? Ни разу не провожал, и сегодня не собираюсь! Но, похоже, слова Лены уже достигли цели, и её одноклассницы, сухо попрощавшись с ней, покинули крыльцо и отправились по домам, изредка оборачиваясь, чтобы бросить на сестрёнку испепеляющий взгляд.
— А я знаю, ты Свету ждёшь! – заявила Лена, когда мы остались одни. – Я видела, вы теперь вместе из школы ходите.
— Бывает иногда, — согласился я.
— Тогда почему ты ещё ни разу не привёл её к нам домой? – спросила сестрёнка, со строгим видом сложив руки на груди.
— Чтобы ты достала её своими глупыми вопросами? – я нахмурился, представив Свету, краснеющую от смущения и желания провалиться сквозь землю под испытующим взглядом Лены. – Ну уж нет!
— Я не буду, честное слово, обещаю! – залепетала Лена совсем по-детски. – Просто у тебя никогда не было друзей, а тут вдруг появился! То есть, появилась подруга! Ой, нет, я не в том смысле, конечно, вы просто друзья, но мне всё равно так хочется с ней пообщаться!
Именно таких разговоров я и боялся. Я уже собирался отправить сестрёнку домой силовым методом, но именно в этот момент на крыльце школы появилась Света, аккуратно причёсанная и в тёплом пиджачке с розовыми оборками, накинутом поверх сарафанчика. Она остановилась в паре шагов от нас, растерянно глядя на Лену.
— О, привет! – весело поздоровалась Лена. – А мы тут тебя заждались уже!
— Не обращай на неё внимания, — сказал я Свете. – Она сейчас уйдёт.
Но Света, почти не смутившись, улыбнулась в ответ сестрёнке и так же жизнерадостно произнесла:
— Привет, давно не виделись! – Она ловким движением расстегнула пушистую сумочку, вынула оттуда горстку крошечных конфеток и протянула Лене. – Хочешь? Угощайся!
— Спасибо! – Лена с удовольствием приняла угощение. – А Андрею ты даже не предлагаешь?
— Я не люблю конфеты, — ответил я сам, всё ещё боясь, что Свету смутят подобные вопросы. – Тем более, такие мелкие.
— Да уж, чтоб тебе угодить, надо барана зарезать, не меньше! – ворчливым тоном произнесла Лена.
Я хмыкнул, а девочки хором засмеялись. Видимо, я зря опасался, и Света даже не думала смущаться, несмотря на беспардонное поведение Лены. Она, кажется, готова была всё простить тому, кто мог просто общаться с ней без лишних вопросов. Уже через минуту Лена взяла Свету под руку, и они шли чуть впереди меня, весело болтая, как давнишние подруги. Иногда я просто поражался способности Лены сходиться с людьми! Правда, она проявлялась лишь в тех случаях, когда сестре кто-то был действительно интересен.
— А я вот думаю, чего ты к нам в гости не заходишь? – спросила сестра как бы между делом, когда мы уже подходили к Светиному дому.
— Ну… — Света замешкалась и покосилась на меня.
— Да не смотри ты на него, он никогда тебя не пригласит! – сказала Лена, как отрезала! – Я ведь тебя звала, просто приходи, и всё. Вот пойдём прямо сейчас! Ты никуда не торопишься?
— Вообще-то нет, я сегодня свободна… — начала Света, но вдруг замолчала, удивлённо глядя куда-то вперёд.
Проследив её взгляд, я увидел девочку примерно моего возраста, ростом с мою сестру, одетую в миленькую кофточку, из-под которой виднелась белоснежная блузка с голубым воротничком, коротенькую голубую юбочку и сандалики с белыми гольфами. Её каштановые волосы были уложены в аккуратную причёску, а за спиной она держала ранец, видимо, битком набитый книгами. И только по зелёным проницательным глазам я с трудом смог догадаться, что передо мной не кто иная, как Светина подруга Ника!
— Привет, — произнесла Ника хмурым голосом, никак не подходящим к её внешности.
— Привет, Ника, а ты почему тут? – похоже, удивление Светы было вызвано только неожиданной встречей с подругой, но никак не её внешним видом.
— Я к тебе пришла, а тебя дома нет, вот иду навстречу, — пояснила Ника, словно не замечая нас с Леной.
— Ой, как неудобно, вы могли и не встретиться, — встряла в разговор сестрёнка. – Мы ведь к нам в гости идём!
Ника перевела взгляд на Лену с таким видом, словно только что её заметила, и спросила:
— Кто это?
— Моя сестра Лена, — поспешил объяснить я. – Не обращай внимания, раз уж вы договорились раньше, то ладно, Света зайдёт к нам в другой раз.
— Мы, вообще-то, не договаривались… — негромко начала Света.
— Ничего, значит пойдём к Андрею, — заявила Ника и, развернувшись, присоединилась к нашей компании.
Наверное, я слишком в открытую смотрел на Нику, с её непривычной для меня внешностью, потому что Света, как бы невзначай, завела разговор на эту тему:
— А ты из школы прямо ко мне, даже не переоделась? – спросила она Нику.
— Ключ дома забыла, а родители только вечером вернутся, — ответила та. – Придётся теперь весь день в этом ходить.
— Придётся? – удивилась Лена. – Ты так говоришь, как будто это наказание какое-то.
— Это моя школьная форма же, — пояснила Ника с таким видом, словно эта одежда заслуживает призрения только за то, что является школьной формой. – У нас все девушки так ходят же.
— Вот как? – глаза у Лены даже заблестели. – Представить только, целая школа, и все девочки в таких коротеньких юбочках! Ваши парни, наверное, там с ума сходят!
— Уж это точно, кровь из носу! – Ника тоже оживилась. – Только я не люблю, когда на меня пялятся же.
— Ну и зря, а я люблю! – весело заявила Лена, не обращая внимания на мой строгий взгляд, которым я пытался заставить сестрёнку замолчать. – Вот только мама не разрешает мне носить такую короткую юбку.
— Хочешь, поменяемся? – неожиданно предложила Ника, бросив оценивающий взгляд на Лену. – Мы с тобой одного роста же.
— Что, прямо сейчас? – Лена немного опешила.
— Нет, конечно, — усмехнулась Ника. – Не сейчас, а когда к вам домой придём.
— Ну ладно, давай, — осторожно согласилась Лена, с опаской глянув в мою сторону.
— Хватит уже глупости говорить! – резко сказал я, нахмурив брови. – Ника, тебе и так идёт, а Лене ещё рано такое носить.
— Вот как? Значит, на Нику в такой юбке ты хочешь пялиться, а на любимую сестрёнку – нет? – возмущению Лены не было предела. – Света, почему не следишь за ним, он тебе изменяет!
— Что ты, мы вовсе не… — начала, было, Света, но я её опередил:
— Так, ты, мелкая, ещё слово, и я тебя в комнате запру до вечера! – рявкнул я на Лену. – В двенадцать лет про такие вещи рано ещё говорить!
Лена готова была уже обидеться, и даже надула губки, но тут вмешалась Ника:
— Тебе двенадцать лет? – удивлённо спросила она Лену. – Так ты ещё совсем девочка?
— Что значит совсем, ты же сама только что сказала, что мы одного роста! – возмутилась Лена.
— Роста в тебе много, а ума мало! – подхватил я. – И не спорь со старшими.
— Хм, совсем ещё малышка… — Ника так пристально сверлила Лену глазами, что даже та смутилась и замолчала. – Совсем ещё…
Но закончить она не успела, потому что мы, наконец, дошли до нашего дома. Это была шестнадцатиэтажная новостройка, фасад которой почти полностью состоял из стеклянных витражей, закрывающих длинные балконы, чередой окольцовывающие всё здание. На фоне старых, облупившихся пяти- и девятиэтажек наш дом выглядел настоящим произведением футуристической архитектуры.
— Вот мы и пришли! – радостно объявила Лена, с облегчением отворачиваясь от взгляда Ники. – Это наш дом.
— Красивый! – восхитилась Света. – Андрей, я и не знала, что ты в таком живёшь.
— Я и сам к этому ещё не привык, — ответил я. – Мы только этим летом переехали, чуть больше месяца назад.
Зайдя в подъезд, мы вчетвером втиснулись в кабину пассажирского лифта, и я нажал на кнопку восьмого этажа. Но едва лифт тронулся, я неожиданно ощутил, что мой пульс учащается, и мне становится трудно дышать. Я, конечно, не любил узкие помещения, но не до такой же степени, чтобы терять самообладание! Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, я попытался понять причину своего состояния.
Неужели дело в том, что Света стоит так близко ко мне, что я даже чувствую её дыхание? Что её длинные шелковистые волосы, достающие ей до пояса, щекочут тыльную сторону моей ладони? Что я вновь ощущаю этот её сладкий аромат, такой знакомый и неповторимый? Ну нет, это пройденный этап, вряд ли даже моё подсознание ещё раз попадётся на эту уловку!
Наверное, дело в том, что я впервые привожу к себе домой девушек, да ещё и сразу двух! Конечно, любой нормальный парень должен нервничать в такой ситуации! Вот я и нервничаю. А Лена радуется, добилась своего, маленькая бестия! Она ведь сейчас обязательно придумает способ, как меня смутить.
Двери лифта открылись, и мы всей компанией высыпали на лестничную клетку. В ту же секунду мне стало легче, и к тому времени, когда я достал ключ, чтобы открыть дверь нашей квартиры, мой пульс уже совсем пришёл в норму. Неужели я ошибся, и дело на самом деле в узком лифте? Или всё-таки в Свете?
* * *
Мы с сестрой и родителями жили в четырёхкомнатной квартире с двумя балконами, большой кухней и просторной прихожей. Моя комната находилась в дальнем от входа углу квартиры, Лены — через стенку от моей. Спальня родителей и гостиная располагались по другую сторону коридора. Выход на большой балкон был из гостиной, из кухни — на балкон поменьше.
— Ух ты, какая большая квартира! — искренне восхитилась Света, снимая пиджачок в прихожей. — Я никогда в такой даже не была.
— Ещё бы, новостройка, элитное жильё! — хвастливо заявила Лена, скинув кроссовки на пороге.
— Ты-то чего хвастаешься? — одёрнул я сестру. — Лучше покажи гостьям, где у нас ванная.
Лена что-то проворчала в ответ, но послушно проводила Свету и Нику в ванную комнату. Света по пути не переставала восхищаться современным дизайном квартиры, красивой обстановкой и новой мебелью. Ника шла молча и торопливо, словно желая поскорее разделаться с такой нудной обязанностью, как мытьё рук.
Пока девочки были в ванной, я не терял времени и наскоро прибрался в своей комнате, спрятав по укромным местечкам все те вещи, которые не следовало бы видеть девушкам. После этого я пошёл на кухню, чтобы поставить чай и найти что-нибудь съестное для всех нас. Время подходило к обеду, и пора было уже съесть что-нибудь существенное, но без Лены я сам мог приготовить, разве что, бутерброды с колбасой, поэтому просто достал кое-какие сладости, две пачки чипсов и немного фруктов.
Через пару минут ко мне присоединилась Света, а вот Ника и Лена так и не появились.
— Лена сказала, что они сходят в её комнату на несколько минут, и мы можем начинать без них, — пояснила мне Света.
— Вот как, они опять за своё, — я нахмурился. — Опасно оставлять их наедине.
— Почему это? — удивилась Света.
— Просто мне так кажется, — признался я. — Они чем-то похожи, но я ещё не знаю, чем. Одно точно — если рядом с ними не будет кого-нибудь адекватного, то добром это не закончится.
— Андрей, ты преувеличиваешь, — улыбнулась Света. — Я вот только рада за Нику, ей редко с кем удаётся найти общий язык, и если твоя сестра будет с ней общаться...
— Мы на секунду! — перебила её Лена, ворвавшись в кухню.
На ней и в самом деле была школьная форма Ники, и она сидела на ней так, будто шилась специально для неё. Следом за сестрёнкой на кухню вошла Ника, одетая в свободные шорты до колен и безразмерную футболку, висевшую на ней, словно балахон.
— Лена, неужели нельзя было найти что-нибудь поприличнее? — возмущённо начал я, но, приглядевшись, воскликнул с ещё большим негодованием: — Эй, это же мои вещи!
— Они же тебе малые, и ты их года два как не носишь, — возразила сестрёнка, выбирая из вазочки на столе свои любимые конфеты.
— Дело не в этом, — проговорил я, стараясь держать себя в руках. — Вы что, были в моей комнате?
— Ну ладно, нам уже пора, а вы тут развлекайтесь! — невпопад ответила Лена и, захватив целую горсть сладостей и обе пачки чипсов, выскочила из кухни.
— Прошу прощения, нам надо срочно заняться одним важным делом десу, — проговорила Ника очень вежливым тоном и, не забыв прихватить всю гроздь бананов, быстро вышла из кухни.
— Ну вот, я же говорил, это добром не кончится! — обречённо вздохнул я, когда до нас донёсся щелчок замка Лениной комнаты. — Они уже спелись, теперь их ничто не остановит.
— Ты такой ворчун, Андрей! — захихикала Света, прикрыв рот ладошкой. — Просто когда Ника видит компьютер с играми, то ненадолго теряет голову. Твоя сестра, наверняка, тоже любитель поиграть?
Я мысленно вызвал в памяти компьютерный стол в комнате Лены. Широкий экран, два игровых джойстика, две полки с дисками и плакаты с персонажами её любимых игр в полный рост — да, этого было достаточно, чтобы завлечь такого же любители игр, как и она сама.
— Пусть так, но нам что теперь делать? — я с грустью взглянул на опустевший стол. — Обычно Лена готовит что-нибудь на обед, а теперь мне и угостить тебя нечем...
— Ой, да это вообще не проблема, я сейчас что-нибудь приготовлю, — весело сказала Света, направляясь к холодильнику. — Можно, да?
— Конечно, если ты уверена, что хочешь заниматься этим, — проговорил я немного смущённо. — Как-то нехорошо получается, ты первый раз у меня в гостях, а уже готовить приходится.
— Ничего, мне это даже нравится, — Света уже доставала из холодильника овощи, зелень, банки с горошком и кукурузой и кучу других быстрых в приготовлении продуктов. — Моя мама постоянно на диетах, поэтому мне редко доводится готовить для кого-нибудь что-то существенное.
Света принялась умело хозяйничать на кухне, не переставая восхищаться обилием и качеством такой кухонной техники, как пароварка, комбайн или посудомоечная машина. Я помогал ей открывать консервные банки и управляться с незнакомой техникой, хотя, как я заметил, она и сама легко бы справилась со всем этим без моей помощи.
Из комнаты Лены всё время доносились звуки стрельбы, музыка и крики девчонок. Удивительно, как они так быстро нашли общий язык? Видимо, это правда, что слабости и дурные привычки сближают едва знакомых людей. Вот только не знаю, хороший ли пример подаёт Ника моей сестре? Хотя, возможно, я просто плохо её знаю.
— Послушай, Света, — начал я между делом, открывая банку с рыбными консервами, — эта форма, в которой сегодня пришла Ника, она ведь из какой-то частный школы?
— Да, она ходит в школу с углубленным изучением иностранных языков, — ответила Света, не отрываясь от перемешивания салата.
Так всё-таки, частная школа. Меня родители тоже пытались запихнуть в такую, но я наотрез отказался — повышенные нагрузки и индивидуальный подход к ученикам никак не сочетались с моей привычкой писать сказки на уроках. Ника тоже не походила на прилежную ученицу, хотя, её увлечение аниме наверняка вызвало в ней интерес к японскому языку.
— А почему ты спрашиваешь? — поинтересовалась Света.
— Да так, просто, — пожал я плечами, изображая безразличие. — Немного неожиданно было увидеть её в такой одежде сегодня.
— Даже если она обычно одевается во что придётся, всё-таки она девочка, поэтому в школе ей приходится носить юбочку и блузку, — пояснила Света, принимаясь за приготовление бутербродов с рыбой.
— Ну и правильно, эта форма идёт ей намного больше, чем мужские шорты и футболки, — сказал я безо всякой задней мысли.
— Пусть так, но если она чувствует себя комфортнее в такой одежде, то почему она должна заставлять себя носить то, что ей самой не нравится? — с неожиданным напором выпалила Света. — Я думаю, человек сам волен принимать решения, основываясь на своих собственных ощущениях, а не на мнении окружающих.
— Я с тобой полностью согласен! — поспешно проговорил я, мысленно укоряя себя за бестактность. — И я совсем не это имел в виду.
Но Света как будто меня не слушала. Она замерла с недоделанным бутербродом в руке, поджав губу и смотря куда-то в окно. В её глазах была непривычная для неё холодная решимость.
— Мне тоже с самого детства не нравилась та одежда, которую меня заставляли носить, — начала Света немного печальным, но твёрдым голосом. — Брюки, шорты, рубашки, ботинки — я чувствовала, что всё это не подходит мне, что это чужая одежда, словно я всю жизнь играю чью-то роль, которая мне не нравится. Мне приходилось коротко стричь волосы, играть в мальчишеские игрушки, смотреть с папой боевики по телевизору и ходить с ним в гараж. А когда у меня ничего не получалось в спорте или я не могла дать отпор мальчишкам во дворе, папа злился, ругал меня и даже...
— Если ты не хочешь, можешь не рассказывать, — перебил я Свету, заметив, что её нижняя губа задрожала.
— Ничего, я расскажу, мне так самой легче будет, — Света посмотрела на меня и улыбнулась. — В общем, папа очень злился, что я не расту нормальным пацаном, как он бы этого хотел. Он постоянно говорил мне, что я не мужик, что я как девчонка... если б он знал тогда, насколько был прав. Хотя, я тогда сама ещё ничего не знала, не понимала, что со мной происходит, и это было всего тяжелее. Я даже не могла предположить, что я на самом деле девочка, хотя почему-то стеснялась ходить в мужской туалет или переодеваться при других мальчиках. Но всё изменилось, когда я встретила Нику. Ей было всего одиннадцать, но она смогла мне подробно объяснить, кто я, как это называется и что с этим делать.
— Ника? — я не смог сдержать удивлённый возглас. — Неужели она...
— Нет-нет, Ника — самая обычная девочка, и всегда ей была! — замахала руками Света. — Просто она уже тогда хорошо разбиралась в компьютерах и Интернете, вот там-то она и нашла целую кучу статей и форумов по этой теме. В общем, к тому времени, когда мне исполнилось десять, я уже твёрдо решила, что стану тем, кем и должна была быть — то есть девочкой. Несмотря на протесты папы, я начала отращивать волосы, перестала смотреть мужские фильмы и читать книги для мальчиков, поменяла диски со всякими стрелялками с моего компьютера на более подходящие мне игры для девочек. Немногочисленные друзья, которые у меня были к тому времени, сами перестали со мной общаться, ведь я всё больше походила на девочку внешним видом, поведением, манерой общения. Они не понимали этого, и никогда бы не смогли понять.
Единственной, кто хорошо видел все эти изменения, и как-то понимал их причину, была моя мама. Она хоть и не говорила со мной об этом в открытую, но всегда старалась поддержать меня во всём, что было для меня важно. А вот папа ничего не видел, или просто не хотел этого видеть. Он упорно продолжал настаивать на том, что я должна стать более мужественной, запрещал мне играть в девчачьи игры, и даже не давал общаться с Никой — моей единственной подругой на тот период. Он никак не хотел принимать того, что его сын не похож на нормальных пацанов.
Я же чувствовала себя намного лучше даже в такой, хоть и не женской, но и не совсем мужской роли. Мне хотелось идти дальше по этому пути, я стала общаться в интернете под видом девочки, придумала себе целую историю своего детства, вымышленное имя. Тогда-то я и стала Светой, и попросила Нику называть меня так же. Дома, тайком от всех, я пробовала краситься маминой косметикой, одевать её одежду и туфли. У меня, конечно, ещё не очень получалось, но я упорно тренировалась перед зеркалом, стараясь выглядеть, ходить и говорить так же, как все настоящие девочки.
Всё кончилось тем, что за одной из таких тренировок меня застали родители. Папа устроил жуткий скандал, обещал наказать меня, даже грозился выгнать из дома! Он сказал "нет у меня больше сына", а я ответила "зато у тебя есть дочь". Но он ничего и слушать не хотел, клялся выбить из меня всю эту дурь, отвести к врачу, положить в психушку. Не знаю, чем бы это всё закончилось, если бы за меня не вступилась мама.
Она прямо сказала, что будет любить меня одинаково, в независимости от того, буду я её сыном или дочкой, и что она всегда поддержит меня, что бы я ни решила. Тогда папа переключился на неё, стал обвинять маму в том, что это её "бабское" воспитание по всём виновато, что она с самого начала хотела дочь и вот чем это всё закончилось! В конце концов он сказал, что больше ни минуты не останется в одном доме с нами и, собрав вещи, ушёл. Больше я его никогда не видела.
Света замолчала и, отвернувшись, принялась доделывать бутерброд. Я заметил, как дрожит нож в её руках, и как блестят в уголках глаз наворачивающиеся слёзы.
— Наверное, он никогда не любил ни тебя, ни твою маму, раз смог так поступить, — попытался я утешить девочку.
— Я тоже так думаю, — неожиданно легко согласилась Света. — Сначала нам было тяжело, мы едва сводили концы с концами. От нас отвернулись и большинство родственников, особенно с папиной стороны. Но я всё равно была счастлива, что смогла наконец-то быть той, кем себя ощущала. Мама меня поддерживала во всём — она сама помогла мне купить первые платья, научила некоторым женским премудростям, перевела меня в другую школу и договорилась об освобождении меня от физкультуры.
В новой школе мне было легче полностью вжиться в свой новый образ, с тех пор я называла себя только Светой, и носила только платья, юбки и сарафаны. Но шила в мешке не утаишь, поэтому вскоре вся школа, не без содействия некоторых учителей и учеников, с которыми ты уже знаком, знала всю правду обо мне. То, что после этого началось, ты и сам видел. Мальчишки дразнили меня, просто проходу не давали, иногда доходило и до... ну, ты сам меня спас от такого не так давно. Девчонки вообще делали вид, что меня не существует, обходили стороной, не пускали в женский туалет, поэтому мне приходилось отпрашиваться во время урока, когда там никого не было.
Так оно и продолжалось почти три года, и неизвестно, когда закончилось бы, если бы в нашей школе не появился ты! Я тебе за всё очень-очень благодарна, и мне жаль, что у тебя столько проблем из-за меня...
— Говорю же тебе, никаких проблем! — возразил я так уверенно, как только мог.
— Да-да, знаю! — Света широко улыбнулась, сверкнув белоснежными зубками, и неожиданно протянула мне бутерброд. — Вот, возьми, я для тебя специально самый большой сделала!
Я молча принял бутерброд и снова посмотрел на Свету, но та уже отвернулась от меня и принялась за готовку с ещё большим усердием. Её маленькие ручки так и летали над столом, управляясь одинаково хорошо со всеми кухонными принадлежностями. Я смотрел на Свету, как завороженный, пережёвывая бутерброд и переваривая только что полученную информацию.
Конечно, что-то подобное я и предполагал, но услышать всё это из первых уст было для меня неожиданностью. И всё-таки Света — сильная девочка. Да, пускай это мне приходится защищать её, но великий ли это подвиг — имея такой рост и гору мышц защитить одну маленькую девочку? А вот она, с виду такая слабая, неспособная постоять за себя, почти в одиночку решилась бросить вызов судьбе, следуя порывам своего сердца! Разве не это принято называть силой духа, самой настоящей силой?
Вскоре обед был готов. Он состоял из салата, бутербродов и горячего блюда из риса и рыбы, незнакомого мне, но очень вкусного! Почуяв его запах, даже Лена и Ника вышли из своего убежища, чтобы присоединиться к нам за столом. Остаток дня пролетел незаметно за весёлой беседой, смотрением телевизора, разглядыванием окрестностей с обоих балконов и прочими бесполезными глупостями, которые, однако же, надолго оставляют в памяти след приятных воспоминаний.
Когда пришла пора прощаться, Ника выпросила у меня разрешения пойти до дома в моих шортах и футболке, обещая постирать их и обязательно вернуть. Правда, про это обещание она успешно забыла, потому что я не раз ещё видел её в этой одежде. Света поблагодарила меня за отличное время, проведённое в гостях, а мы все её — за вкуснейший обед, которым она нас угостила.
После того, как девушки ушли, Лена тут же подскочила ко мне с горящими от волнения глазами.
— Скажи, правда же Ника — няшка? — спросила она меня со странной улыбкой на лице.
— В каком смысле? — не понял я.
— Ну, она такая интересная, и много чего знает и умеет! — восхищённо продолжала Лена. — Она вся такая просто замечательная десу!
— Десу? — я нахмурился. Вот именно такого влияния я и боялся.
— Ой, прости, случайно вырвалось! — испугалась Лена, зажав рот руками. Наверное, сейчас она ожидала, что я разражусь высокоморальной речью об опасности влияния анимешников на неокрепшее сознание своей сестры, но я сказал совсем другое:
— Ну да, Ника — хороший человек, — проговорил я, вспоминая историю Светы. — И подруга она тоже хорошая.
— Правда? — засияла Лена. — Тогда можно она будет приходить к нам домой иногда?
— Можно, почему бы нет? — я даже немного удивился.
— И можно мы будем делать звук погромче, пока родителей нет дома? — продолжала Лена.
— Ну, я думаю, ничего страшного, если днём, — нехотя согласился я.
— А можно я дам ей поносить ещё что-нибудь из твоей одежды? — не унималась Лена.
— Ну уж нет, это слишком! — нахмурился я. — И вообще, мы всё ещё не поговорили с тобой насчёт того, что ты лазила в мою комнату без разрешения!
— Ой, у меня, кажется, телефон звонит! — воскликнула Лена и, быстро юркнув к себе в комнату, заперла за собой дверь.
Да уж, одной ненормальной сестры мне было мало, теперь ещё и Нику придётся терпеть! Впрочем, ладно, доверюсь мнению Светы — похоже, она кого попало в друзья не выбирает.
* * *
В эти выходные мы с родителями ездили к родственникам на дачу с ночевкой, поэтому я не виделся со Светой и друзьями. В воскресенье утром Света позвонила мне и похвасталась, что получила, наконец, новое платье, и очень расстроилась, что я не смогу сегодня же прийти посмотреть на него. Но я пообещал ей обязательно встретить её в школе в понедельник как можно раньше.
Но даже при всём желании я не смог бы заставить себя встать в понедельник пораньше, чтобы встретиться со Светой до школы – она обычно приходила в класс минут за пятнадцать до начала уроков, чтобы переобуться и привести свой внешний вид в порядок, а я наоборот, к самому звонку. Поэтому, чтобы выполнить своё обещание, я на первой же перемене позвонил ей и договорился о встрече. Времени идти до библиотеки не было, поэтому мы остановились прямо в коридоре, чуть в стороне от основного потока учеников.
— Смотри, смотри, правда миленько, да?! – Света обернулась вокруг себя, не в силах сдерживать эмоции.
Её наряд всё так же был выполнен в нежных розовых тонах, только вместо платьица на этот раз были пышная юбочка выше колен, обильно украшенная кружевами и воланами, и белоснежная блузочка с розовыми оборками на манжетах и бантиком на воротничке. Гольфики с кружевными оборками и детские туфельки остались теми же, а кружевные панталончики теперь ещё чаще выглядывали из-под более короткой юбочки при движениях девочки.
— Ну как, мне идёт? – Света просто сгорала от нетерпения.
— Конечно, просто замечательно! – одобрил я, вдоволь насмотревшись на новый наряд.
— Ты так считаешь?! – девочка засияла от счастья. – Мы с Женей полдня примерялись и подшивались! Она, кстати, себе тоже новое платье взяла, тебе надо будет как-нибудь посмотреть!
Мы завели разговор о Жене, потом переключились на Нику, вспомнили и о Роме, который, по словам Светы, странно вёл себя в эти выходные, хотя и перестал переживать из-за несчастной любви. Вскоре мы так заболтались, что совсем забыли о времени, и нашу беседу прервал лишь настойчивый звонок на урок.
Спохватившись, мы наскоро распрощались и побежали обратно к своим классам. Я опоздал всего то на пару минут, но, едва успев открыть дверь класса, тут же получил безапелляционное заявление от Николая Петровича:
— Вот Вы, Крутунов, не заходите! – остановил он меня на пороге. – Урок уже начался, кто Вам разрешил вламываться без спросу?
— Извините, можно войти? – произнёс я без интонации фразу, обычную для таких случаев.
— Нет, нельзя! – ядовитым голосом прошипел Николай Петрович. – Ждите в коридоре окончания урока, а я Вам поставлю прогул.
— Это почему ещё? – я возмутился такому неожиданному нововведению. – Я опоздал всего на пару минут!
— Опоздание есть опоздание! О его причине Вы мне после уроков напишете объяснительную! – Николай Петрович продолжал выдумывать на ходу какие-то странные правила. – Хотя, в этом нет нужды, я и сам видел, как Вы всю перемену болтали в коридоре с… кем попало!
Видел? Он что, специально за мной следил? Хотя, от него и не такого можно было ожидать! Я ничего больше не сказал и, развернувшись, молча вышел из класса. Не то, чтобы я сильно расстроился из-за неожиданного пропуска урока ненавистной геометрии, но вот мой портфель, оставшийся в классе, вынуждал меня действительно дожидаться окончания урока под дверью. Можно было, конечно, в наглую зайти и взять его, но не хотелось лишний раз давать повод Николаю Петровичу выставить меня последним хулиганом.
Я собирался уже отправиться в библиотеку, чтобы как-то скоротать время, но тут услышал за спиной звук открывшейся, а потом громко хлопнувшей двери. Обернувшись, я увидел Маринку, стоящую в коридоре возле нашего класса. Сжав губы и сложив руки на груди, она смотрела куда-то в сторону, словно не видя меня. Я заметил, что её пальцы отбивают нервную дробь на локте другой руки.
— А тебя за что выгнали? – спросил я с невесёлой усмешкой.
— Я сама ушла, — упрямым тоном возразила мне Маринка. – Я тоже опоздала на полминуты, но раз уж у него теперь такие правила, то пришлось и мне встать и уйти.
Я недоверчиво нахмурился. По-моему, и так всем было ясно, что дело не в новых правилах, а только в личной неприязни учителя геометрии ко мне. Хотя, к Маринке это тоже могло относиться, ведь это именно она в тот раз дала показания в мою защиту. Николай Петрович, со своим самодурством, теперь мог иметь зуб и на неё.
— Ну и что мы теперь будем делать? – спросила Маринка, подойдя к окну и усевшись на подоконник.
— Мы? – я немного удивился. – Вообще я собирался пойти в библиотеку.
— Ты всегда туда ходишь, когда прогуливаешь уроки? – пытливым тоном спросила Маринка.
— Ну да, я же сказочник, поэтому люблю книги, – я сейчас был не в настроении вести светские беседы, поэтому решил немного съязвить: — Или опять скажешь, что я не похож на сказочника?
— На книжного червя ты тоже не похож, — усмехнулась в ответ Маринка, ни капли не смутившись.
— Это ещё почему? – спросил я без особого интереса. С одной стороны мне хотелось просто развернуться и уйти своей дорогой, но с другой стороны, у меня ещё оставались кое-какие вопросы к Маринке по поводу того случая с дракой. Возможно, именно сейчас выдастся подходящий момент, чтобы задать их.
— Никогда не поверю, что ты научился так драться по книгам, — Маринка неожиданно сделала серьёзное лицо. – Скажи правду, ведь сказочник – это только прикрытие?
— Что? – я опешил от неожиданности. – Какое ещё прикрытие?
— На самом деле ты тайный агент секретной организации, внедрённый в нашу школу, — с твёрдой уверенностью в голосе проговорила Маринка. – И каждый раз, когда ты прогуливаешь уроки, ты уходишь на спецзадание, рискуя жизнью ради спасения других!
— Что за бред ты несешь? – рассердился я. Подобной чепухи я не слышал даже от сестры, а уж она любитель дать волю фантазии. – Ты что, фильмов пересмотрела?
— Да, с чувством юмора у тебя туго, — Маринка отвернулась и посмотрела в окно на пустынный внутренний дворик школы.
Я стоял чуть поодаль от неё вполоборота, одной ногой всё ещё направляясь в сторону библиотеки. Идти туда больше не хотелось, Маринка своими странными словами сбила мне всё настроение и спутала мысли. Я молча смотрел ей в лицо, пытаясь понять, о чём она думает. Её серо-голубые глаза, сегодня более задумчивые, чем когда-либо, внимательно изучали пустой дворик, или, может быть, окна противоположного крыла школы.
Неожиданно я поймал себя на мысли, что уже не раз ощущал на себе взгляд этих глаз, чаще, чем других одноклассников, возможно даже вместе взятых. Раньше я никогда не обращал на это внимание, но если подумать, было в этом взгляде что-то такое, не похожее на неприязнь, или показное равнодушие, или страх, с которыми обычно смотрели на меня в школе.
— Что ты так смотришь на меня? – Маринка повернулась лицом ко мне.
— Почему ты сказала Ольге Витальевне, что в той драке они первые напали на меня? – Выпалил я и тут же сам удивился прямоте своего вопроса.
— А? Ну… — Маринка смутилась, снова отвела взгляд на дворик и даже слегка покраснела. – Мне так показалось.
— Неправда, — резко возразил я. – Ты всё отлично видела, и все остальные видели, и лишь ты одна солгала ради того, чтобы оправдать меня. Почему?
Маринка прикусила губу и молча уставилась в одну точку прямо на стекле. Её пальцы нечасто, но напряжённо забарабанили по подоконнику. На секунду мне показалось, что она сейчас встанет и уйдёт, выкрикнув напоследок что-то вроде «если не нравится, больше не буду тебе помогать». Но Маринка прервала затянувшуюся паузу совсем другими словами:
— Просто если бы я не сказала этого, тебя могли бы исключить из школы, — произнесла она чуть дрогнувшим голосом.
— Не думаю, что кто-нибудь от этого сильно огорчился бы, — заметил я с невесёлой усмешкой.
— А вот представь себе, огорчился бы! – с напором проговорила Маринка, сверкнув на меня глазами.
Интересный поворот событий! Значит, это всё не случайность и не просто так. Как-то мои дела касаются её лично. Вполне возможно, что у неё были какие-то свои счёты с бандой спортсмена, и потому она благодарна мне, что я их отделал. Но могут быть и другие причины.
— Ну, положим так, — я постарался смягчить голос. – Но разве ты сама не боишься?..
— Чего мне бояться? – Маринка с презрением дёрнула плечами.
— Ты ведь знаешь, с кем всё это связано, — произнёс я чуть тише.
— С этим твоим Семёном? – хмыкнула Маринка.
— Её Света зовут, — я слегка нахмурился.
— Меня это не волнует, — в голосе Маринки отчётливо послышались холодные нотки. – Это ваше личное дело, ваши отношения, они меня не касаются.
— Постой, какие отношения ты имеешь в виду? – до меня, кажется, начало доходить.
— Да говорю же, для меня это не важно, — продолжала Маринка с безразличным видом, хотя её голос выдавал в ней волнение. – У меня нет никаких предрассудков насчёт ориентации и всего такого!
— Какой ещё ориентации, о чём ты говоришь? – я, наоборот, понизил голос, и машинально подошёл к Маринке поближе, но она, словно испугавшись, отшатнулась назад.
— Прости, я ничего такого не имела в виду, — проговорила она негромко, отводя взгляд в сторону и отходя на шаг назад.
— Да нет же, ничего такого и нет, — настойчиво продолжал я. Странно, но её намёки даже не разозлили меня. А я всегда думал, что просто убью того, кто заикнётся об этом в школе. – Мы со Светой просто друзья, и я самой обычной ориентации, что бы там ни говорили у меня за спиной.
Маринка подняла глаза и недоверчиво посмотрела на меня. Похоже, она была настолько убеждена в обратном, что даже не ожидала от меня такого ответа.
— Так вы с ним… с ней не встречаетесь? – осторожно спросила Маринка уже более спокойным тоном.
— Нет. То есть, да, встречаемся, но как друзья, — я сам не знал, зачем мне было всё это рассказывать Маринке, но меня не покидало чувство, что для неё это было очень важно.
— И ты только потому защищал Свету, что вы друзья? – Маринка уже смотрела на меня в упор. От её холодного тона, презрения и волнения не осталось и следа.
— Да, поэтому, — кивнул я.
— Это хорошо, — произнесла Маринка, обращаясь уже словно не ко мне, а к самой себе. – Защищать друзей — это правильно.
Маринка снова повернулась к окну и принялась задумчиво разглядывать подоконник. Некоторое время мы стояли молча. Я даже не знал, стоило ли мне сейчас что-то сказать или сделать, ведь на лице Маринки была такая задумчивая сосредоточенность, словно она в этот миг решала у себя в уме, как минимум, судьбу мира. Наконец, девушка повернулась ко мне и заговорила:
— Если вы со Светой не встречаетесь, тогда… — Маринка запнулась и опустила глаза. Похоже, что слова давались ей с большим трудом, и для неё было действительно важным решением, сказать их сейчас или нет. – Тогда, может быть…
Звонок на перемену, загремевший прямо над нашими головами, проглотил её последние слова. Маринка вздрогнула, замолчала на полуслове и, резко развернувшись, побежала обратно в класс. Я смотрел ей вслед с полным недоумением на лице. Что же она хотела мне сказать? Неужели она… хотя нет, не может быть, чтобы она и вдруг… и я…
Я встряхнул головой, отгоняя длинную череду мыслей, подозрений и вопросов, и направился следом за Маринкой в класс, чтобы забрать свои вещи. Да, такого странного прогула урока у меня ещё точно не было.
* * *
В тот день я, как обычно, провожал Свету из школы. Была уже почти середина октября, дни стали холодными, а по ночам ударяли первые заморозки. Света сменила пиджачок на лёгкое пальтишко с пояском, всё так же украшенное розовыми кружевами и ленточками. На ногах в такую погоду она носила миленькие полусапожки, и хотя в наших школах уже давно не требовали сменную обувь, каждый раз переобувалась в свои любимые детские туфельки.
— Скажи, Андрей, — начала Света, неторопливо разгребая перед собой пожухлую листву носочками сапожек на ходу, — а ты кем станешь, когда вырастешь?
— Я? Сказочником, наверное, — я уже привык к таким странный формулировкам вопросов, которые она любила задавать во время наших прогулок из школы.
Света продолжила не сразу. Она подняла голову, с шумом втянула морозный воздух, словно пробуя его носом на вкус, улыбнулась каким-то своим мыслям, и лишь потом проговорила:
— А почему «наверное»? – спросила она просто так, без какой-то конкретной цели, как обычно спрашивают дети из своего детского любопытства.
Я задумался. И правда, почему я сказал «наверное»? Ведь я ещё несколько лет назад решил для себя, что обязательно стану сказочником, профессиональным писателем, и буду этим зарабатывать на жизнь, как бы тяжело это ни было. Ведь если поставить себе цель и упорно идти к ней, то нет ничего невозможного. Как доказательство этого, мои первые работы были опубликованы издательством, когда мне было всего тринадцать лет. И гонорары за них я уже получал, небольшие, конечно, но всё-таки весьма приличные для моего возраста.
Так откуда же теперь взялось это «наверное»? Неужели мою уверенность в своей цели так легко подкосить? Да, пускай я уже больше месяца не могу написать ничего приличного, но у всех авторов случаются творческие застои, которые проходят со временем. Тем более что на это есть причина – слишком много новых впечатлений за короткий период, воображение просто не успевает их переваривать и смешивает в одну кучу.
— Ну просто, нет такой профессии – «сказочник», — я слегка улыбнулся. – Это скорее призвание. А профессию мне придётся выбирать более реальную. Например, на филфак пойду учиться. Стану каким-нибудь учителем литературы, или филологом, а может быть даже редактором, хотя не люблю я этот народ.
— Но главное, что твоя профессия не будет тебе мешать писать сказки, да? – весело подхватила Света, заглянув мне в глаза.
— Правильно, это для меня важно, — согласился я, и в свою очередь спросил Свету: — А ты кем хочешь стать?
Вместо ответа Света остановилась возле маленькой замёрзшей лужи и принялась сосредоточенно скалывать лёд каблучком сапожка. Я встал чуть поодаль и терпеливо ждал, пока она закончит. Расправившись, наконец, с ледяной коркой, Света подняла на меня горящие детским задором глаза, сдула с лица выбившейся локон, выпустив при этом облачко пара, и беззаботно ответила:
— Не знаю, мне ещё рано об этом думать, — и, слегка помедлив, добавила: — Может быть, выйду замуж, буду сидеть дома, детей нянчить.
Детей? Каких ещё детей? Если только приёмных. Но кто ж ей отдаст их, если она и замуж-то в этой стране не выйдет, с нашими законами. Неужели она собирается эмигрировать куда-нибудь в Европу, в какую-нибудь страну, где к этому относятся более лояльно? Возможно, для неё это было бы лучшим решением, но всё-таки ей и вправду рано об этом думать. Зря я вообще задал этот вопрос.
— Ну а что, я всё равно больше ничего не умею, кроме как готовить, убираться, стираться, — задумчиво сказала Света, продолжая путь. – Чем я не домохозяйка? А талантов у меня никаких нет, чтобы работать идти.
— Ха, многих женщин это не останавливает, — усмехнулся я. – Даже если у них есть муж, который зарабатывает вполне прилично, они всё равно идут работать, а детей лет до сорока вообще не заводят.
— Ну и зря! – горячо воскликнула Света. – Это ведь так не женственно – идти на работу, строить карьеру, стараться заработать не меньше мужа. Зачем тогда вообще замуж выходить?
— И то верно, — согласился я. – Но замуж сейчас тоже выходить не очень модно.
— Ерунда вся эта мода! – похоже, эта тема задела Свету за живое. – Я бы на месте всех этих модных девушек уже давно бы вышла замуж, родила бы детей и воспитывала бы их. Они просто не понимают, что теряют! И даже не важно, если муж зарабатывает столько, что едва хватает на жизнь. Ведь с милым рай и в шалаше, как-нибудь прожили бы.
Необычная точка зрения для четырнадцатилетней девочки. Впрочем, девочка тоже не совсем обычная. Но мне кажется, это не просто слова, и у Светы действительно достаточно смелое сердце, чтобы вынести все невзгоды ради своей мечты.
Тем временем мы уже подошли к дому Светы и, как обычно, остановились возле скамейки у подъезда на минуту, чтобы попрощаться. Но не успел я даже открыть рот, как вдруг Света подняла глаза к небу и, взвизгнув от восхищения, захлопала в ладоши.
— Смотри, снег пошёл! – пропищала она, показывая куда-то вверх.
Я поднял голову и почувствовал, как первая снежинка приземлилась мне прямо на нос. Следом за ней последовали и другие. Мелкие хлопья первого снега, плавно кружась в своём последнем танце, медленно опускались на землю, сухую траву, крыши домов и машин; на лица людей, на их волосы и одежду; на ещё не замёрзшие или избавленные ребятнёй ото льда лужи, чтобы тут же растаять без следа.
— Первый снег, мы увидели первый снег! – радостно кричала Света, хлопая в ладоши. – Обычно он выпадает ночью, когда никто не видит, но сегодня нам повезло, и мы первые его увидели!
Света радовалась снегу, как ребёнок. Она махала руками, разгоняя снежинки, бегала вокруг меня, смеясь и поскальзываясь на подледеневшем асфальте. Её глаза сияли неподдельным восторгом, и я в очередной раз поразился, как ей удаётся так легко переключаться с серьёзных мыслей и переживаний на простую детскую жизнерадостность.
— Каждая снежинка – это самая настоящая принцесса ледяного королевства! – Света остановилась передо мной, заворожено глядя на пролетающие мимо хлопья снега.
— Что-то много принцесс для одного королевства, — заметил я с улыбкой.
— Ну и что, зато каждая из них по-своему красива и неповторима! – не унималась Света, пытаясь поймать снежинки на рукав, чтобы лучше рассмотреть.
— Я думаю, они размножаются икринками, как рыбы, — я решил дать немного воли воображению. – Поэтому их так много, и все они – сёстры.
— Тогда туча – это мама! – весело подхватила Света и, подняв голову, посмотрела на небо, затянутое огромной «мамой-тучей». – Огромная снежная королева!
— Только жаль, что живут эти принцессы недолго, — сказал я трагическим голосом. – Они обречены растаять, едва достигнув земли.
— Как это печально! – Света на самом деле погрустнела. – Но я знаю, что делать. Надо их спасти!
С этими словами девочка вновь принялась бегать вокруг меня, подставляя ладошки падающим снежинкам. Хоть они и таяли в тёплых руках ещё быстрее, чем на земле, Свету это нисколько не смущало, и она тут же с головой ушла в свою новую игру. Я, чтобы не стоять рядом столбом, тоже поймал несколько снежинок у Светы над головой, и это только сильнее её раззадорило:
— Эй, так не честно, ты ловишь моих принцесс, пока они до меня ещё не долетели! – девочка надула губки.
— Ну прости, — я улыбнулся. – Можешь за это поймать моих.
— Издеваешься, да? – сверкнула Света глазами. – Я даже в прыжке не достану до снежинок над твоей головой! Если только…
И девочка, лёгким движением вскочив на скамейку, оказалась на одном уровне со мной, точно так же как тогда… Меня словно накрыло волной воспоминаний, и то чувство, уже давно, казалось, похороненное под железной глыбой логики, вновь дало о себе знать лёгким, но настойчивым потягиванием в груди. Я замер, глядя в глаза Свете, чуть дыша и боясь пошевелиться, чтобы не нарушить этот странный, пугающий и в то же время притягательный момент.
В первую секунду Света так же сияла задором, видимо, всё ещё намериваясь ловить снежинки над моей головой. Но, толи под моим взглядом, толи сама по себе, девочка тоже замерла без движения, как будто ошарашенная поднявшимся в ней чувством. Улыбка медленно исчезала с её лица, уступая место чуть приоткрытым от волнения губам. Взгляд, только что пылавший весельем, стал неожиданно серьёзным.
Какие-то мгновенья мы смотрели друг на друга в упор, но моё сознание, как и тогда, потеряло счёт времени, пытаюсь вместить в себя все те впечатления, которые обрушились на меня. Именно этот образ Светы запечатлелся в моей памяти, как символ детской невинности и женственной чистоты.
Тающие снежинки, блестящие на белокурых кудряшках её хвостиков, словно россыпь крошечных бриллиантов. Руки девочки, сложенные вместе перед грудью, как будто пытаясь скрыть её учащённое дыхание. Её взгляд, взволнованный и испуганный, но в то же время открытый, честный, доверчивый, который шёл из глубины её души, из самой серединки её девичьего сердца.
Девочка вздрогнула, опустила глаза и медленно слезла со скамейки на землю. Очарование момента понемногу растворилось, и вместо него возникло недоумение, даже страх перед собственными чувствами. Видимо, Света чувствовала то же самое, потому что никак не решалась поднять на меня глаза. Шли секунды, но мы так и стояли друг перед другом, не говоря ни слова и не встречаясь взглядами.
— Тогда я пойду? – пролепетала Света чуть слышно.
— Угу, — буркнул я в ответ.
— До завтра, — голос девочки чуть дрогнул.
— Давай, — кивнул я.
Света юркнула в подъезд, а я, проводив её взглядом, развернулся и пошёл в сторону своего дома. Я шёл быстро, словно пытаясь убежать от нахлынувших на меня чувств и воспоминаний, но снежинки, проносящиеся перед глазами, словно преследовали меня, крутились перед лицом, хихикали, как маленькие озорные принцессы, и не давали мне выкинуть из головы пугающие меня мысли.
Они переполняли мою голову, полностью захватывая сознание и как будто унося меня из реального мира в какое-то пространство воображения, где всё просто, всё можно и нет преград… Так что я даже не сразу услышал громкий оклик, и остановился лишь тогда, когда чуть не натолкнулся на вставшего у меня на пути Рому.
— Андрей, я кричу, кричу тебе, а ты прёшь, как танк, ничего не замечаешь! – выпалил Рома, убедившись, что я и в самом деле его заметил.
— Прости, задумался, — ответил я, и, внимательно посмотрев на мелко дрожащего парня, добавил: — А ты почему такой замёрзший? Давно на улице?
— Д-да, т-тебя жду, а ты всё не идёшь, — проговорил Рома, словно вспомнив, что надо стучать зубами от холода.
— Меня? – искренне удивился я. – Зачем?
— Просто мне… — Рома на секунду замялся. – Мне нужно поговорить. А больше никому, кроме тебя, я не могу довериться.
— В чём же таком важном ты можешь довериться только мне? – я с сомнением взглянул в лицо Роме, но тот, похоже, говорил совершенно серьёзно.
— Просто я… — Рома вздохнул, словно набираясь смелости. – Я… мне кажется… я люблю Свету!
* * *
Никогда ещё моя комната не знала столь напряжённого молчания. Тонкий ковёр на полу, зелёные обои на стенах и даже маленький абажур под потолком – все эти привычные мне вещи словно сжались и притихли, ощущая присутствие постороннего в комнате. Непривычно молчал выключенный компьютер на большом письменном столе, не шелестели лёгкие полупрозрачные занавески на приоткрытом окне, даже не скрипела пружинами кровать подо мной, словно боялась нарушить тишину.
Рома сидел в кресле вполоборота ко мне, не поднимая взгляда от пола, но по отражению в зеркальных дверцах большого шкафа-купе, занимавшего всю дальнюю стену комнаты, я видел беспокойство и сосредоточенность на его лице. Эта игра в молчанку длилась уже минут десять с тех пор, как я пригласил Рому к себе домой, чтобы дать ему возможность выговориться. Но мой гость не спешил воспользоваться этой редкой возможностью, а просто сидел в моей комнате, думая о чём-то своём, и как будто вообще забыв о моём присутствии. Одно хорошо – он хотя бы немного успокоился и уже не дрожал, как осиновый лист, под холодным октябрьским ветром.
К счастью, сестры дома ещё не было, наверное, она сразу после школы ушла куда-то гулять с друзьями, так что мы с Ромой были в квартире одни. Но всё же Лена могла вернуться в любой момент, и тогда бы началось всё самое «замечательное» — расспросы, приставания, заигрывания, поэтому я хотел разобраться с Ромой как можно скорее и выпроводить его, наконец, восвояси. Но кроме той неуверенной фразы о его чувствах к Свете, парень более ни словом не обмолвился о причинах своего состояния, а я никак не мог придумать, как бы поделикатнее заставить его заговорить.
Но в тот момент, когда тишина стала настолько густой, что от неё начало звенеть в ушах, раздался негромкий скрип открывающейся двери. Повернувшись на звук, я увидел нашего пушистого рыжего кота Фредерика, неторопливо и важно входящего в комнату. Краем глаза я заметил, что Рома тоже взглянул в сторону кота, отчего выражение глубинной тоски на его лице на секунду растаяло.
— Так ты говоришь, «кажется»? – я поймал момент, чтобы окончательно вывести Рому из оцепенения и перейти, наконец, к беседе. – Тогда, если ты ещё не совсем уверен, может быть и паниковать рано?
— Уверен! Ещё как уверен! – горячо возразил мне Рома, мгновенно утратив всю свою апатичность. – Это чувство давно теплилось во мне, не давало мне покоя, но лишь недавно я набрался достаточно смелости, чтобы признаться в нём самому себе.
— Недавно, это когда? — я скептически оглядел своего гостя. Похоже, что он себя не вполне контролировал, и мог принять один случайный импульс за такое серьёзное чувство. – Ты случайно не сегодня утром это понял?
— Нет, раньше, — Рома, похоже, даже не заметил сарказма в моём тоне. – И причём именно благодаря тебе.
— Мне? – я искренне удивился. – А я какое к этому имею отношение?
Рома вздохнул, словно набирая в грудь побольше воздуха для долгого рассказа, и продолжил:
— Я знаю Свету уже два года, — начал он издалека. – И всё это время она одна. Ну, в том смысле, что ни с кем не встречается. Я уже так привык к этому, что считал её общество чем-то приятным и само собой разумеющимся, но не более. Но тут появился ты…
— Я же говорил, мы не… — хотел, было, возразить я, но Рома меня перебил.
— Знаю, знаю, вы не встречаетесь, — он согласно закивал головой. – Но это я сейчас знаю, а тогда, когда я впервые тебя увидел… вернее нет, в тот раз ты ещё ничего не знал. Поэтому я не воспринимал тебя всерьёз, думал, ты отвалишься так же быстро, как и все остальные, кому доводилось узнать правду о Свете.
Я вызвал в памяти тот день в кафе «Виктория», когда я впервые встретил Рому. Он тогда был немного пьян и вёл себя, как мне показалось, чересчур развязно и даже слегка насмешливо. Возможно, уже представлял у себя в голове, какое же у меня будет лицо, когда я всё узнаю.
— Но ты не ушёл насовсем, ты вернулся, — продолжал Рома погружаться в свои воспоминания. – Да ещё как вернулся! Скажу по секрету, я никогда ещё не видел Свету такой счастливой, как в те моменты, когда она была рядом с тобой, или вспоминала про тебя, или говорила о тебе. И тогда у меня появилось это странно чувство, которого я раньше не знал, но точно не смог бы ни с чем спутать. Я говорю о ревности.
— Ну, это естественно, — попытался возразить я. – Когда в небольшую компанию, в которой был всего один мужчина, приходит ещё один…
— Я понимаю, к чему ты клонишь, но это не так, — твёрдо заявил Рома. – Это была настоящая ревность. Не детская, не дружеская, не какая-то ещё, а самая настоящая взрослая ревность, которую испытывают только к тому, к кому очень неравнодушны. Помнишь, в тот день, когда мы гуляли в горсаду, я тебя спрашивал про Свету?
— Допустим, — я вспомнил тот странный допрос, который устроил мне тогда Рома. Я ведь так и не смог понять его причину.
— Это ведь я не из праздного любопытства спрашивал, — заверил Рома. – Мне было очень важно знать, встречаешься ли ты со Светой? И когда ты ответил, что нет, и речи об этом быть не может, у меня просто камень с души свалился!
Я помолчал, обдумывая услышанное. Да, а ведь так действительно всё сходится. И депрессия Ромы, по поводу, якобы, бросившей его несколько дней назад девушки. И то, как эта депрессия неожиданно прошла после нашего с ним разговора. А ещё, помнится, Света упоминала, что Рома странно себя вёл в последние выходные. Неужели, его чувство действительно настолько серьёзно, что накладывает такие заметные отпечатки на всю его жизнь?
— И всё-таки, тогда тем более не ясно, — прервал я молчание. – Почему там, на улице, ты сказал «кажется»?
Боевой настрой Ромы как ветром сдуло. Он снова задумчиво опустил голову, отвёл глаза, и едва снова не погрузился в свою апатию. Но я смотрел на него в упор, ожидая ответа, и Роме пришлось дать его мне:
— Ну, это моё чувство, я хоть в нём и уверен, но всё-таки… — Рома замялся. Видно было, с каким напряжением даются ему слова. – Света ведь, она… очень непростая девочка. Я верю своим чувствам, и одновременно их боюсь. Немного. Ну, ты сам понимаешь?
Понимаю? Я-то, который примерно час назад чуть вновь не утонул в бездонных голубых глазах Светы, едва не растворился в атмосфере её обаяния… а потом бежал сквозь снегопад, пытаясь скрыться от пугающего и сильного чувства. Да, парень, ты пришёл по адресу, в этом я тебя понимаю!
— И что ты собираешься делать дальше? – поспешил спросить я, видя, что мой собеседник вновь постепенно входит в ступор. – Я так понимаю, ты никому, кроме меня, об этом ещё не говорил?
Рома медленно качнул головой, не сводя взгляда с кота, сосредоточено вылизывающего свои лапы под столом.
— Тогда вот что, — решительно заявил я. – Для начала надо выпить чаю, немного взбодриться. А там уже что-нибудь придумаем.
Я, поднявшись, вышел из комнаты и отправился на кухню. Рома покорно последовал за мной. Фредерик, заметив, что в комнате кроме него никого не осталось, ворчливо мяукнул и тоже побрёл следом.
Хорошая, всё-таки, штука – горячий крепкий чай! Всего одна чашка такого простого напитка может поднять настроение и развеять самую унылую тоску. Вот и Рома, выпив всего полчашки, уже заметно приободрился. Хотя, возможно, дело было не только в чае, а ещё и в нескольких каплях из его любимой фляжки, которая совершенно случайно оказалась во внутреннем кармане его пиджака.
Так или иначе, но Рома теперь уже не зависал где-то в пучине своих переживаний, а начал общаться вполне сносно, даже разыгрался с Фредериком, дразня его сырным крекером, взятым из вазочки на столе. Я ждал, что он снова вернётся к теме своей тайной любви, будет просить у меня поддержки и советов, но вместо этого он предпочёл ответить на мой недавний вопрос:
— А что делать дальше, разве же в этом проблема? – проговорил он, не отрывая взгляд от кота. – Тут всё ясно, надо признаваться ей. Интимная обстановка, подходящий момент, а там… будь, что будет.
— Вижу, у тебя есть опыт в таких делах, — сказал я без особого восхищения в голосе. Лично я считал такое слишком банальным, хотя, возможно, девушкам это и нравится.
— Конечно, сто раз так делал! – похвалился Рома. – И почти всегда срабатывало. Правда, больше месяца ещё ни одна не продержалась…
— Ничего, рано или поздно повезёт, — сказал я, а сам подумал «ну ещё бы, с такой неразборчивостью то!»
— Ну, это всё в прошлом, — Рома снова стал погружаться в задумчивость. – Света, она ведь другая. Она не похожа на остальных девушек.
— Да, в этом ты прав, — я кисло улыбнулся.
— Не про то я! – горячо воскликнул Рома и, встав со стула, принялся мерить кухню шагами. – Ну конечно да, это тоже важно. То, что она родилась мальчиком, и воспитывалась так же, в этом ведь нет ничего плохого. Наоборот, она лучше понимает нас, парней, чем обычные девушки!
— Даже если это так, — я на секунду задумался над словами Ромы. Да, возможно в этом был смысл, но всё же, вспоминая Свету такой, какой я её знал… — даже если так, Света ведь никогда не ведёт себя подобным образом, скорее наоборот.
— Я всё это понимаю, — Рома усердно закивал головой. – Конечно, Света не любит возвращаться к своему прошлому, оно для неё пройденный этап, как недостаток, от которого она решительно избавилась. Но нам со стороны виднее, как этот недостаток можно обратить в преимущество.
Пусть в рассуждениях Ромы был какой-то смысл, но всё же его самоуверенность казалось мне слегка наивной. Не вышло бы так, что Света от такого отношения только замкнулась в себе. Но я не мог высказать своих подозрений Роме – ведь, несмотря на его браваду, у него на лбу было написано сомнение. Если он сейчас откажется от своего чувства, то кто знает, когда ещё Свете повезёт на такого парня, который будет готов видеть в ней настоящую девушку, причем, скорее, с преимуществом, чем с недостатком.
— Ну, в общем, ладно, — Рома одним глотком допил остатки чая. – Спасибо, что выслушал меня, я теперь уже почти совсем решился.
— Да не за что, — ответил я немного хмурым тоном.
— Тогда я пойду, а то и так засиделся, гружу тебя тут, — Рома потрепал напоследок Фредерика за ухом и вышел в прихожую.
— Давай, удачи тебе, — пожелал я без особого энтузиазма.
Рома немного замешкался на пороге, надевая свою длинную кожаную куртку.
— Если что, ты обращайся, — сказал он мне, наконец. – Тоже помогу советом или чем-нибудь ещё.
И, пожав мне руку напоследок, Рома вышел из квартиры. Оставшись один, я вернулся в свою комнату и, усевшись на кровать, погрузился в размышления. Конечно, Рома — неплохой парень, к тому же давнишний друг Светы, а она, как я уже заметил, кого попало в друзья не выбирает. Но всё-таки меня не покидало странное ощущение, что я совершил какую-то ошибку. А что если Света ему откажет, и это навсегда разрушит их дружеские отношения? Может быть, мне следовало отговорить Рому, предложить ему получше разобраться в своих чувствах, прежде чем открывать их Свете?
Хотя, «кот бы говорил»! Не я ли сам недавно путался в своих чувствах, боялся их, убегал? Могу ли я что-то советовать Роме? Ведь он, в отличие от меня, верит своим чувствам, и готов принимать их, какими бы они не были. А я? Я не могу отличить настоящих чувств от обмана, созданного зрительным образом вопреки трезвой логике. Мог ли я полюбить Свету такой, какой я знал её в первые дни нашего знакомства? Определённо, да! А теперь что? Теперь я боюсь самой мысли об этом. Но что изменилось? Света, ведь, какой была, такой и осталась. Это я поменял своё отношение.
Так что же получается, мне ещё очень далеко до Ромы в доверии к своим чувствам? Как там в песне поётся? «…ты не веришь душе, как же тогда верить тебе?» Вот уж правда, как? И когда я стал таким? Кажется, после встречи со Светой. Вернее, после более близкого знакомства с некоторыми её особенностями. Если подумать, именно с тех пор у меня не получается писать сказки. Так что же, выходит, во всём этом виновата Света?
Нет, неправда, я сам во всём виноват, это я не верю в свои чувства, не верю в чувства других, даже близких мне людей! А Света – она наоборот, действует так, как подсказывает её сердце. И да, теперь я уверен, это сердце истинно девичье, чистое и открытое! И всё, что она делает, идёт из глубины её души. И даже тогда, когда она поцеловала меня…
Стоп! Значит, получается, что она и это сделала от души, от искренности своих чувств? То есть, она полюбила меня своим девичьим сердцем? Но ведь ни она, ни я не изменились с тех пор, а это значит что она, возможно, всё ещё… Почему же она тогда ни словом, ни жестом даже не намекает мне об этом? Может быть, чувство уже прошло? А может быть, она боится потерять во мне друга…
Хотя, какая теперь разница? Рома настроен решительно, он признается ей, и она вряд ли ему откажет. Что бы она ни чувствовала ко мне, было бы глупо с её стороны упускать такой шанс. Ведь я, в отличие от Ромы, совсем не готов к таким отношениям.
* * *
Весь следующий день я думал о разговоре с Ромой. Вся та уверенность в его голосе, тот опыт признаний, которым он хвастался – теперь они казались мне напускной бравадой, под которой он старался скрыть свою нерешительность. Даже если он действительно сотню раз начинал отношения с малознакомыми девушками, то признаться в чувствах подруге, с которой ты в самых невинных отношениях уже два года, в разы сложнее.
Конечно, это было его личное дело, и у меня не было особых причин переживать за него, но всё же мысли о нём не давали мне покоя. Да, я одобрял стремление Ромы открыть свои чувства, ведь молчаливая любовь полна разочарований. Но почему-то меня не покидало ощущение, что у них со Светой всё равно ничего не получится. Иногда мне казалось, что это ощущение – на самом деле моё скрытое желание, чтобы всё было именно так.
Когда я ловил себя на этой мысли, то старался как можно скорее отогнать её от себя. Ведь что Света, что Рома, оба мои друзья, так почему же я не могу просто пожелать им совместного счастья от всей души? Наверное, я и правда недостаточно доброжелателен к людям, и не удивительно, что у меня никогда раньше не было друзей. Так ведь недолго и новых потерять!
Одним словом, в итоге всех этих рассуждений на протяжении шести уроков, я решил оказать поддержку Роме, даже если он сам не будет просить меня об этом. С твёрдым намерением проявить себя с лучшей стороны, я после уроков дожидался Свету, чтобы проводить её домой, а заодно и немного «подготовить почву». Но едва девочка, приветливо улыбаясь, вышла на крыльцо, как из её сумочки раздалась мелодия телефона. На этот раз это была грустная музыка, судя по мелодичному женскому голосу, явно какой-то японской рок-группы.
— Ой, извини, Женя звонит, — Света достала из сумочки свою розовую раскладушку и открыла её. — Алло, Женя, привет... Да, я с Андреем... Где вы?.. Хорошо, сейчас будем.
— Женя сказала, что они ждут нас в Виктории, — сообщила мне Света, складывая телефон обратно в сумочку. — Я обещала, что мы сейчас подойдём. Ты же сейчас свободен, да?
"Они" — это, скорее всего, и Рома тоже. Он вполне уже мог посвятить Женю в свои планы, и теперь они хотят заманить Свету в ту самую "интимную обстановку", о которой говорил Рома. Но не буду ли я там лишним? Хотя, скорее всего, они как раз рассчитывают на мою поддержку, иначе не позвали бы Свету именно в этот момент.
— Нет, у меня никаких планов на вечер, — сказал я после некоторого раздумья. — Ничего страшного, если я посижу в кафе пару часиков.
— Здорово, тогда пойдём быстрее, нас уже ждут, — радостно произнесла Света и зашагала вперёд.
От вчерашнего снега не осталось и следа, но погода всё ещё была довольно холодная. Лужи, немного подтаявшие прошлым вечером, снова замёрзли за ночь. Небо всё так же хмурилось серыми тучами, угрожая вот-вот пролить на наши головы противный холодный дождик, или даже обсыпать новой порцией снега.
Мы шли торопливо, почти ни о чём не разговаривая, думая каждый о своём. Я прокручивал в голове варианты дальнейшего развития событий, поведения Ромы, реакции Светы, и пытался заранее найти выход из вероятных сложных ситуаций. Это чем-то походило на то, как я обычно продумывал сюжетные линии для героев своих сказок, пытаясь найти наиболее интересный вариант. С той лишь разницей, что в реальной жизни "интересный вариант" означал бы не успех среди читателей, а скорее реальные проблемы для героев.
Но так или иначе, ничего конкретного я придумать не успел, потому что где-то в середине пути мы чуть не столкнулись нос к носу с Ромой и Женей, идущими нам навстречу. Женя была в длинном чёрном пальто с белоснежными пушистыми манжетами и воротничком. Рома, как и вчера, в тонкой кожаной куртке, с красным от холода носом. Ники с ними вообще не было.
— Ой, а мы думали, вы в кафе нас ждёте, — удивилась Света.
— Нет, там сегодня куча всяких придурков, мы ушли оттуда, — Женя поморщилась. — Решили вот встретить вас по пути, и всем вместе идти куда-нибудь ещё.
— А Ника не с вами? — спросил я для порядку, хотя и понимал, что её присутствие было бы некстати.
— Нет, она сказала, что у неё дела, — Рома безразлично пожал плечами. Очевидно, его это не очень расстроило.
— Ну, раз все желающие собрались, предлагаю уже отправиться куда-нибудь погулять, — весело проговорила Женя. – Как насчёт горсада?
— Ты хочешь, чтобы я совсем околел? – возмутился Рома, стуча зубами для наглядности. – Пойдёмте лучше зайдём куда-нибудь.
— Можно ко мне, но у меня сейчас мама дома, — неуверенно предложила Света.
— А давайте к Андрею, он тут рядом живёт, — Рома бросил на меня заговорщический взгляд.
— Точно, у меня и родителей дома допоздна не будет, и места всем хватит, — я тут же подхватил идею, мысленно надеясь, что сестры не будет дома.
— А ты что, уже бывал у него? – Женя подозрительно прищурилась. – Когда уже успел?
— Да вчера случайно встретились тут недалеко, он пустил меня погреться, а то погода была ещё хуже, чем сейчас, — непринуждённо ответил Рома. Видимо, он подготовился к этому вопросу.
— Тебя жизнь ничему не учит, — слегка ворчливо заметила Женя. – Раз уже вчера замёрз, мог бы сегодня теплее одеться.
Но всё же возражать никто не стал, и вся наша маленькая компания двинулась в направлении моего дома. Путь и в самом деле был недолгим, и всего через пару минут мы были на месте. Вопреки моим надеждам, Лена всё-таки была дома, причём не одна, а с Никой. И если я уже привык к тому, что она частенько захаживает в гости к моей сестре, то для Ромы и Жени это оказалось полной неожиданностью.
— Ника? — Женя замерла на пороге с округлившимися глазами. — Так вот, значит, какие у тебя важные дела?!
Рома ничего не сказал, но выглядел явно раздосадованным.
— Привет, Света, — добродушно улыбнулась Лена. — Привет всем.
— Света, вы тоже знакомы? — удивление Жени постепенно перерастало в возмущение. — Когда вы только все успели без меня?!
— Так, давайте будем выяснять отношения не на пороге, а лучше в мягких креслах, за чашкой чая, — настойчиво предложил я, скидывая куртку. – Тем более, что кое-кто сейчас уже дубу даст от холода.
Этот «кое-кто», которым был Рома, с энтузиазмом принял предложение выпить чаю, и первым устремился в гостиную, чтобы занять место поудобнее.
— Поверить не могу! – негодовала Женя, когда мы все вместе собрались в гостиной. – Оказывается, вы все уже были в гостях у Андрея, и только я одна здесь впервые!
Она стояла посреди комнаты, сложив руки на груди и оглядывая всех собравшихся недовольным взглядом. Я, Лена и Ника устроились на диване; Рома и Света сидели в креслах в разных углах комнаты. И хотя в гостиной оставалось ещё два свободных кресла, Женя проигнорировала моё предложение присесть на одно из них, словно подчёркивая этим своё обиженное положение.
Зато я смог во всех подробностях рассмотреть её новое платье, которое она приобрела себе за компанию со Светой. Теперь оно было полностью чёрное, но с белым кружевным фартучком, как у горничной. Хотя платье было длиной ниже колен, из-под него всё же выглядывали белые пышные панталончики с оборками. Видимо, это было важным элементом наряда лолиты, и совсем не считалось интимной частью гардероба. Чепчик был тоже чёрно-белым, кружевной чёрный зонтик и тканевая сумочка остались теми же.
— Она одевается почти так же, как Света, только в чёрное, — услышал я шёпот Лены рядом с собой. – Неужели она тоже…
— Нет, Женя — генетическая девочка, это точно, — так же шёпотом ответила ей Ника.
— О чём вы двое там шепчетесь? — Женя бросила на девочек грозный взгляд, отчего те тут же замолчали. — А с тобой, Ника, я ещё позже разберусь, какие там у тебя важные дела с новой подругой, что ты даже погулять с нами не хочешь!
Надо же, оказывается, Женя очень даже неплохо умеет злиться. И что интересно, при этом она выглядит даже милее, чем обычно. Её гневное личико так шло к чёрному платью и белым панталончикам, что мне даже не хотелось её успокаивать.
— Ладно, Женя, не сердись, — мило улыбнулась ей Света. — Пошли лучше на кухню, я тебе покажу, сколько там всего интересного есть. Приготовим что-нибудь вкусненькое! Андрей, можно, да?
— Конечно, чувствуйте себя, как дома! — поспешил заверить я.
Когда девушки удалились на кухню и деловито загремели там посудой, я выразительно посмотрел на Лену, стараясь вложить в свой взгляд всю свою силу убеждения. Видимо, мои усилия не пропали даром, потому что сестрёнка тут же вскочила с дивана и потянула за собой Нику.
— Ну, раз там без нас управятся, мы пока немного поиграем, ладно? — и, не дожидаясь ответа, девочки скрылись в комнате Лены, закрыв за собой дверь.
— Давай, рассказывай, что у тебя там? — я сходу наехал на Рому, требуя скорейших разъяснений. — Тебе удалось поговорить со Светой? И зачем мы все собрались у меня дома?
— Погоди, не всё сразу, — Рома пересел поближе ко мне, чтобы не повышать голос. — Во-первых, я сегодня поговорил с Женей, так что она более-менее в курсе. Не одобряет моих порывов, но всё-таки проблем с ней быть не должно.
— Да, только вот что-то она не в духе сегодня, — заметил я.
— Ничего, это бывает, но она всё-таки старается меня понимать, и даже обещала немного поговорить со Светой наедине, — Рома бросил взгляд в сторону кухни, откуда уже раздавалось гудение кухонного комбайна. — Думаю, она сможет немного подготовить её, чтобы мне было легче.
— Вот как всё сложно? — я немного нахмурился. — А вчера ты хвалился, что никаких проблем, сто раз так делал.
— Вчера я был хмельной, ещё до того, как пришёл к тебе, — без тени смущения оправдался Рома. — А сегодня трезвый и понимаю, что рискую испортить отношения навсегда. Но, чёрт возьми, есть ради чего рисковать!
— Ладно, успокойся, — я жестом показал ему говорить потише, потому что как раз в этот момент девочки на кухне замолчали. — Если и Женя на твоей стороне, то у тебя точно всё получится.
— Да, всё так и планировалось, — кивнул Рома. — Но то, что дома твоя сестра, а тем более Ника...
— Не беспокойся, они часто вместе играют, и если уж закрылись в своей комнате, то не выйдут, пока их есть не позовут, — заверил я.
Но едва я упомянул про еду, как в комнату вплыли Света и Женя, неся в руках два подноса. Один с горячими хрустящими тостами с колбасой, другой — с шестью стаканами прохладного молочного коктейля.
— Кушать подано! — объявила Света, сияя радостной улыбкой. — Коктейль с бананами, надеюсь, никто не против?
— А где Ника и Лена? — удивилась Женя. — Ушли заниматься своими "важными делами"?
— Да, они в комнате сестры, — я подскочил с кресла. — Пойду, отнесу им тостов и коктейль, чтобы они не отрывались от своих "важных дел".
Я быстро переложил часть угощения на тарелку, поставил туда же два стакана и поспешил к комнате Лены, стараясь успеть, прежде чем запах пищи привлечёт их с Никой в гостиную.
— Ой, братик, ты теперь будешь кормить меня прямо в комнате? — восхитилась Лена, увидев меня с тостами в руках. — Может быть, и завтрак в постель носить будешь?
— Вообще-то, готовить — это твоя обязанность. Тебе должно быть стыдно, — ворчливым тоном заявил я. — Так что бери, пока дают, и постарайся не выходить из комнаты в ближайшее время.
— Вот как, у вас там что-то важное планируется? — глаза у сестрёнки даже заблестели. — Скажи, что-то взрослое?
— Нани нани? — подала голос Ника. — Что там интересное происходит ня?
Вместо ответа я сунул блюдо с едой в руки Лене и закрыл дверь её комнаты. Оставалось надеяться, что им хватит такта, чтобы не вмешиваться. С чувством выполненного долга я собирался уже, было, идти обратно в гостиную, но ещё в коридоре встретился с Женей.
— Что-то душно у вас, — пожаловалась девушка, причём достаточно громко, чтобы её могли слышать из гостиной. — Не покажешь, где тут балкон, хочу воздухом подышать.
— Конечно, пошли, — сказал я тоже нарочно громко, и, хотя выход на большой балкон был именно в гостиной, повёл девушку на другой, поменьше, выйти на который можно было через кухню.
И вот теперь, когда мы с Женей вышли на балкон, чтобы дышать там свежим воздухом столько, сколько потребуется, Света и Рома остались в гостиной одни. Наверняка, всё с самого начала было задумано именно так. Они остались наедине, но всё же как бы в компании друзей, среди которых Света чувствовала себя более уютно. Отличный способ разрядить обстановку! Ну что же, Рома, твой ход. Кажется, мы вот-вот узнаем, способна ли такая дружба перейти во что-то большее?
* * *
Наш малый балкон выходил во двор, на безветренную, солнечную сторону, так что даже в плохую погоду на нём можно было спокойно разгуливать в домашней одежде, не боясь замёрзнуть. Когда-нибудь в будущем папа даже собирался поставить вместо обычных стёкол качественный стеклопакет и провести на балкон подогрев, чтобы превратить его в почти полноценную тёплую комнату. Но пока что у него до этого руки не доходили, и балкончик представлял собой обычный склад ненужных вещей с маленькой скамейкой возле окна, чтобы сидя на ней можно было дышать свежим воздухом и наслаждаться видом с восьмого этажа.
Но Женя вновь отказалась от моего предложения садиться, и встала возле перил балкона, напряжённо глядя куда-то вниз. Мне тоже сидеть не хотелось, не то настроение у меня было. Я бы сейчас лучше походил по балкону туда-сюда быстрыми шагами, но места для этого было слишком мало, поэтому я присоединился к Жене возле перил, и с точно таким же сосредоточенным видом принялся изучать мельтешащую во дворе ребятню.
Несколько минут мы стояли молча, словно пытаясь подслушать разговор в гостиной, хотя ни один звук не мог бы проникнуть сквозь плотную балконную дверь. Я снова принялся перебирать в голове варианты развития событий, то представляя себе полный разрыв дружеских отношений Светы и Ромы, то наоборот, образование новой счастливой пары. Наверняка, Женя в этот момент думала о чём-то подобном, потому что даже сквозь каменную маску на её лице проскальзывали самые разнообразные эмоции — от гневной раздражённости до сентиментальной мечтательности.
— Мы уже пять минут здесь прячемся, — начал я, чтобы как-то разбавить напряжённую тишину. — Интересно, сколько ему нужно времени?
— Думаю, немало, — проговорила Женя сквозь зубы. — Видел бы ты его сегодня утром, выдернул меня с работы, потащил в кафе, потом сюда. Носится, как кот с салом.
— Ну, может быть, он что-то подобное и чувствует, — вступился я за Рому из мужской солидарности. — Ведь иной раз голову сломишь, пока поймёшь, чего вам, девушкам, надо, и что вы на самом деле чувствуете.
— Это точно, мужчины способностью что-то понимать не блещут! — Женя, кисло усмехнувшись, сложила руки на груди. — Особенно если дело касается чувств — слепы, как котята.
— Ты на что-то конкретное намекаешь? — я с подозрением заглянул Жене в лицо, но она отвернулась. Что-то было странное в её поведении. Неспроста же она так бесится из-за Ромы.
— Нет, ничего особенного, — Женя пожала плечами и села, наконец, на скамейку с самым независимым видом. — Просто на месте Светы я давно бы уже послала этого мямлю обратно домой слова переучивать!
— Вот потому ты и не на месте Светы, а здесь, на холодном балконе, — усмехнулся я. Это хмурое настроение Жени начинало меня раздражать.
— Как и ты, — отпарировала девушка, со скучающим видом глядя во двор.
— Ну... — я хотел, было, возразить, но осёкся. — Да, с этим не поспоришь. Мы тут одни, самые старшие из компании, и самые одинокие. Даже Лена с Никой так спелись, словно родные сёстры.
— Не сравнивай меня с собой, — холодно ответила Женя. — У меня никаких проблем с этим нет.
— Да? — я ухмыльнулся. — Что-то не видно, чтобы за тобой ухажёры толпами ходили.
— Какие же вы все, мужики, примитивные! — Женя бросила на меня презрительный взгляд. — Вот потому я всех таких ухажёров и послала куда подальше!
— О, я и не знал, что ты не интересуешься мальчиками, — я хотел подколоть Женю, но ту мои слова даже не задели.
— К твоему сведению, девочками тоже, — спокойным тоном заметила она. — Если хочешь, можешь считать меня фригидной.
— Вот как? — я ненадолго задумался. Если вспомнить, она ни в разговорах, ни в поведении никогда не проявляла интерес к парням, да и к любым близким отношениям вообще. Для Ромы она была как старшая сестра, ворчала на него, заботилась о нём, переживала, но не слишком. Ко мне она относилась довольно холодно, с некоторым недоверием, но в целом дружелюбно. Для Светы и Ники она была просто хорошая подруга.
Тут я заметил, что Женя смотрит на меня слегка удивлённо и с интересом. Но, встретившись со мной взглядом, девушка отвернулась с ещё более независимым видом. Кажется, она ждала от меня какого-то ещё ответа, но у меня не было настроения говорить на эту тему. Мысли снова вернулись к Роме и Свете. Что-то долго ничего от них не слышно. Неужели, Лена вылезла из своей комнаты в самый неподходящий момент? Надо бы пойти проверить, только как это сделать аккуратно? С моими габаритами близко не подкрадёшься – даже новый пол скрипит от моих шагов.
— Знаешь, ты второй парень после Ромы, кто так спокойно воспринимает мою фригидность, — проговорила Женя негромко, не поворачиваясь в мою сторону, так что я даже не сразу сообразил, что она обращается ко мне.
— А, ты про это, — я постарался переключиться с мыслей о гостиной обратно на нашу тему разговора. – Как мне ещё её воспринимать? Бить себя в грудь кулаком и орать, что ты обязана любить мужчин, или хотя бы женщин?
— Ну, вообще-то обычно мужики так и поступают, — Женя весело рассмеялась. – На полном серьёзе пытаются переубедить меня.
— Наверняка, им просто обидно, что такая красавица никому из них не достанется, — заметил я совершенно невинным тоном, но девушку мои слова смутили.
— Ой, перестань, не такая уж я и красавица, — щёки Жени зарделись румянцем, и она даже встала со скамейки и повернулась к окну, чтобы скрыть это.
— Нет, я серьёзно, ни один парень не отказался бы от такой девушки, как ты, — мне почему-то так захотелось смутить всегда такую независимую и слегка высокомерную Женю ещё сильнее, что я уже просто не мог остановиться. — И это новое платье тебе так идёт, оно подчёркивает твою женственность и чувство стиля. Ты в нём похожа на настоящую принцессу, пришедшую в наш мир из красивой сказки!
Я так разошёлся, что не заметил, как моя речь стала немного литературной, словно я выдумывал на ходу диалог для какого-то своего персонажа. Интересно, что со Светой у меня никогда не получалось говорить подобные слова так просто. Тем не менее, в них практически не было лести. Сегодня, наблюдая за Женей, я обратил внимание, что какие бы эмоции ни отражались на её лице — веселье, гнев или смущение — каждая из них придавала ей какую-то свою особенную прелесть, и все вместе они складывались в один прекрасный образ настоящей леди.
Вместо ответа Женя торопливым движением отодвинула в сторону раму окна, впустив на балкон холодный воздух, наполненный запахами поздней осени. Она сама слегка перегнулась через перила, дыша полной грудью, словно желая вдоволь напиться освежающей прохладой. Лёгкий ветерок чуть растрепал длинные чёрные волосы девушки, ровно настолько, чтобы я успел заметить её горящие от смущения уши.
Удивительно, как какие-то несколько слов так сильно повлияли на Женю! Да, всё-таки я ещё не совсем утратил свою способность достигать словами сердца людей! А может быть, девушке просто никогда не доводилось слышать что-то подобное после того, как она признавалась, что не интересуется парнями. Мало кто стал бы тратить время на бесполезные комплименты.
— Знаешь, а ведь насчёт моей фригидности — это не совсем правда, — начала Женя неожиданно твёрдым голосом. — Я достаточно долго пыталась найти себе парня, который мог бы понять моё стремление к истинной женственности, оценить все мои старания, воспринимать прелесть невинной красоты этих платьев, в которые я готова вложить свою душу... Но я встречала только похотливых недалёких лицемеров, претворяющихся понимающими, чтобы только залезть мне под юбку! Пережив немало надежд и разочарований, я и придумала эту сказку про фригидность, чтобы обманывать, в первую очередь, саму себя. Но знаешь... отгородившись вот так от всего мира, чтобы избежать неприятного опыта, рискуешь упустить из виду именно того, кого ты всё это время жаждал встретить, и кто на самом деле был рядом, стоило только сделать шаг навстречу...
Женя замолчала и повернулась ко мне. Её чёрные глаза на секунду встретились с моими, но она тут же опустила взгляд в пол, словно чего-то стыдясь. Я стоял перед девушкой и молча смотрел на неё, даже не зная, что сказать. Мне очень хотелось как-то ободрить её, сказать что-то важное и хорошее, но нужные слова никак не шли на ум. Женя подняла голову и посмотрела на меня снизу вверх слегка вопросительно, словно ожидая тех самых слов, как расплату за откровение. Прошли какие-то мгновения, но я уже готов был сквозь землю провалиться, чтобы скрыться от этих настойчивых глаз.
Но в этот самый момент дверь балкона распахнулась и на пороге появилась Света с тостами и двумя стаканами коктейля на подносе. Мы с Женей, как по команде, повернулись в её сторону и уставились на девочку с немым вопросом в глазах. Она выглядела лишь слегка растерянной, но больше никаких необычных эмоций не выражалось на её лице.
— Вы где потерялись, все тосты уже остыли, — начала, было, Света, но, взглянув в наши, наверняка, хищные глаза, осеклась и замерла на пороге балкона. – Ой, я вам помешала, да?
— Нет-нет, ничего подобного! – первой очнулась Женя и, добродушно улыбнувшись, взяла у Светы поднос. – Мы как раз вспомнили, что так и не попробовали наших тостов!
— Правда, там только ваши остались, — Света тоже улыбнулась. От минутной растерянности не осталось и следа. – Я решила вам отнести, пока Ника с Леной не вышли из комнаты – они ведь вам ничего не оставят!
Так, значит, эти две игроманки им точно не успели помешать. Но что же всё-таки произошло, хватило ли Роме духу, чтобы высказаться, и если да, то как ответила Света? Я так пристально изучал лицо девочки, пытаясь вычислить её эмоции, что она в конце концов смутилась и отвернулась.
— А Рома там что, один остался? – спросил я первое, что пришло в голову, чтобы разбавить неловкий момент.
— Рома? – чуть слышно переспросила Света, так и не глядя в мою сторону. – Да, один, а что?
— Просто интересно, — начал я, всё ещё немного не в себе после откровений Жени и появления Светы. – О чём вы там…
— Скажи «А-а-а», — перебила меня Женя и, приподнявшись на цыпочках, сунула тост мне прямо в рот. – Вкусно получилось, не так ли?
Я чуть не подавился нежданным угощением и удивлённо посмотрел на Женю. Она широко улыбалась, но в её глазах отчётливо читалось пожелание больше жевать, чем говорить. Я уже и сам понял, что зря поднял эту тему, поэтому последовал молчаливому совету и принялся тщательно пережёвывать тост, запивая прохладным коктейлем. Зато Света, словно пропустив мой незавершённый вопрос мимо ушей, повернулась ко мне и с интересом смотрела за моей реакцией. Тосты хоть и остыли, но всё же были очень вкусными, поэтому, проглотив первый, я сразу же принялся за следующий, чем вызвал радостные улыбки на лицах обеих девушек.
Женя присоединилась ко мне, и мы вдвоём принялись быстро уничтожать остатки нашего скромного обеда. Света, подойдя к окну, выглянула наружу, поёживаясь от холода, но всё же с интересом разглядывая крошечных прохожих во дворе.
— Удивительно! – воскликнула она, не отрываясь от своего занятия. – Никогда ещё не была на такой высоте!
— Можно ещё на шестнадцатый подняться, — похвастался я, прожевав очередной тост. – Оттуда полгорода видно.
— Нет, так высоко слишком страшно! – возразила Света.
Девочка чуть отстранилась от перил балкона, словно от одного упоминания такой высоты у неё закружилась голова. Но тут она заметила внизу что-то, что заставило её забыть об осторожности. Света снова подалась вперёд и даже высунулась наружу, перегнувшись через перила.
— Ой, а это, вон там, не Рома идёт? – судя по тону, вопрос был почти риторическим.
Мы с Женей разом прильнули к перилам по обеим сторонам от Светы и уставились вниз, туда, куда показывала девочка. От нашего подъезда в сторону выхода со двора торопливо шёл парень в длинной кожаной куртке, опустив голову и сутулясь. Да, это, без сомнения, был Рома.
— Так, и какого… — Женя чуть не выругалась от возмущения, но вовремя остановилась. – Почему он ушёл один, даже не попрощавшись?
— Кажется, у него опять депрессия, — проговорил я негромко, проводив взглядом Рому.
Света ничего не сказала. Она продолжала молча смотреть в одну точку на углу дома, за которым только что скрылась хмурая фигура. Я заметил, что её пальцы слишком крепко сжимают перила балкона. Что же произошло между ними только что в гостиной? Неужели, Рома действительно набрался смелости, чтобы открыть свои чувства, и… получил отказ? Но почему, Света?
И почему, чёрт возьми, какая-то противная часть моей души словно радуется этому?!
* * *
|
|
|
|
|
* Рассказы
* Картинки * Комиксы * Фото-арт * Анимашки |
Ваши истории * Фото * Мисс Транс * Вопросы * Логи * Знакомства * Форум * Чат |
Методики *
Словарик * Реклама * Ссылки * О сайте * |
|---|
|
|
|
|
| ||
| ||
| ||
|
|
||
